— Беги! — закричали деревенские, а кто-то стал лепетать, что я дереве нский дурачок, которого нельзя воспринимать всерьез.

— Простите убогого, — произнес кузнец, глядя на инквизитора, которые был шире его в плечах и выше на целых полголовы. — Не троньте его!

Оружия у меня с собой не было, бой изначально был не равным. Умирать в мои планы не входило, но и выиграть я не смог бы. Увернувшись уже от четвертого удара меча, я судорожно соображал что делать. В голове вихрем вертелись мысли, что я не могу позволить себе умереть. Не сейчас, господи! Этим людям действительно нужна защита! И Софе… Софа… Долг за долг, жизнь в обмен на жизнь, я не могу ее отдать на сожжение.

— Дурак! Держи! — крикнул кузнец, а рядом со мной упал массивный и грубоватый меч. Вовремя! Только успел поднять его, как на мое место тяжело опустился меч.

— Ура! Махач! — с алчным нетерпением проорал Бельфегор и бегал от одного конца облака к другому, подсказывая Антонию что делать, — Левой! Он на правую ногу хромает! Не устоит! Бей! Да куда ж ты уполз то! Во! Меч! Меч бери!

— Да, наши пока ведут! — обрадовался Люцифер, потирая руки.

— Да наших бьют! — орал во всю глотку Бельфегор, свешиваясь вниз.

— У нас просто разные «наши», — кротко улыбнулся Люцифер.

Гильем был палачом, и весьма преуспел в пытках Это было видно по тому, как он двигался, и меня спасало то, что я угадывал его движения. Многие были похожи на мои, но боевым инквизитором он не был. Не участвовал в походах и захватах ведьм, редко тренировался, однако форму не растерял до конца.

Я вспоминал, как сжимал в руках меч, чувствуя, как меня наполняет вера. Очень часто ведьма сопротивлялось, а на ее защиту вставали те, кому она оказывала свои услуги. Один раз пришлось биться, чуть ли не с армией, которую вокруг ведьмы выставить член синода, за то, что она извела его предшественника. Правая сторона у противника была слабой, ну что ж…

— Дурак! Дурак! — скандировала весьма любящая мен я деревня. Ну хоть такая поддержка и то ладно, — Давай! Бей его!

Бой был недолгим. Серия ударов и Гильем уже лежал на земле, крестясь и поднимая руку вверх. Он сдался. Я опустил меч, развернувшись к инквизитору. Милостивы те, кто даруют жизнь. Милостивы те, кто умеет не отнимать ее без веского повода.

Деревенские кричали, а в гомоне их голосов я расслышал тихие, редкие аплодисменты. Инквизитор был доволен.

— Что ж, признаю, довольно сносно, Вот только… — я выдохнул, значит, есть шанс попасть в инквизицию. Что-то в его взгляде мне все равно не нравилось. Совсем не нравилось. Инквизитор усмехнулся — Бой не закончен!

— Сзади! — заорал кузнец, а я уже разворачивался, поднимая меч. Гильем, что только что просил пощады поднялся и занес надо мной меч. Время, как будто остановилось, а моя реакция была слишком быстрой, для того, чтобы я ее заметил и отдернул руку. Это рефлексы. Я знал, что будет через мгновенье, но уже ничего не мог поделать. Я знал, что будет предсмертный хрип. Такой знакомый и всегда страшный. Будет удивление на лице, внезапно побледневшем и застывшем. А потом душа медленно будет покидать тело сквозь щель раны. И я уже ничем не смогу помочь. Даже, если бы хотел. Бедный Гильем, цепной пес, который действовал по указке главного, сейчас умрет.