– Весы Вечности нестабильны, – покачал головой Ниппельдропп и задумчиво погладил рукоять молота, стоящего у его ног, – лишь одно останавливает нас с его величеством от того, чтобы уничтожить тебя, волшебница, как величайшую угрозу мирозданию! Вот это! – Он вновь с нежностью погладил рукоять. – Если сам Руфус на твоей стороне, значит, в тебе есть что-то ещё, кроме угрозы!

– Руфус? – Вителья непонимающе смотрела на старика.

С неожиданной лёгкостью тот взмахнул молотом.

– Этот молот он держал в руках, девушка!

– Я думала, его настоящий молот в Драгобужье, в Синих горах! – растерялась волшебница. – Во всех учебниках истории так написано!

Его величество захохотал:

– Юные гномы, такие шутники, любят расписывать стены чертогов скабрёзными стишками, хотя и знают, что порка для тех, кого поймают, будет жестокой! Но ты же не станешь считать их каракули исторически верным фактом?

Сейчас, плечом прижавшись к плечу Дробуша, вновь принявшего человеческий облик, Вителья всерьёз размышляла, что после услышанного от Ахфельшпроттена можно, а что нельзя считать исторически верным фактом, и опомнилась лишь тогда, когда стоящий чуть впереди Ягорай окликнул светловолосую эльфийку, уходящую в сопровождении послов в портал.

Она не оглянулась. Застыла, будто вмиг превратилась в ледяную статую. Рю Воронн, подойдя к ней, остановился сзади, склонился, шепча на ухо…

Да, всё, произошедшее в Лималле, казалось Вителье Таркан ан Денец кошмаром, и кошмар не прекращался! Оцепенев, она смотрела, как рука рю Воронна коснулась плеча Аргониэль, как та резко обернулась и взглянула на него с отчаянием и надеждой, как закинула руки ему на плечи и, приподнявшись на цыпочки, подарила поцелуй, такой жаркий, что стоящие по соседству гномы отвели глаза, а эльфийские послы машинально положили ладони на рукояти церемониальных мечей. Высокий черноволосый Ягорай и хрупкая, будто светящаяся изнутри эльфийская принцесса вместе смотрелись так, словно были наречённой с рождения парой. Вителья, всё время с пробуждения в каменной могиле пребывающая в каком-то полусне, вдруг вспомнила и его руки, и его губы, и движения сильного тела, от которого сама вспыхивала, как сухая трава от искры. Это всё уже принадлежало ей когда-то! Его дыхание и стоны, его сила и нежность, его… честность!

Широко раскрыв глаза, Вита смотрела, как возвращается Яго, и лицо его светилось, будто он перенял у эльфийки сияние. Спохватившись, отвела глаза. Крейская девушка не станет прилюдно выказывать свой интерес к мужчине! Всё, что им нужно, – вернуться в Ласурию и поговорить, ведь они ещё ни слова не сказали друг другу с того момента, как она, открыв глаза, обнаружила рядом и его, и Дробуша почему-то в истинном облике, и других своих друзей!

«Когда ты так мило размышляешь, я готов тебя расцеловать!» – раздался в её голове мурлыкающий голос. На миг мелькнула перед глазами кошачья морда на тулове, увешанном цепочками.

«Оторву уши! – пригрозила Вителья. – И усы выдеру!»

«И кто придёт тебе на помощь в трудную минуту?» – осведомился ехидный голос вредной старушенции.