– Я не чья-то девочка, – сказала Бард, чуть возвысив голос.

– Хорошо, но, может, вам стоит подумать вот над чем. Мейс не знает, что я успел выяснить. И никто не знает. У меня не было возможности кому-то рассказать.

– И к чему вы клоните?

– Вам не нужна Мейс. У вас есть я. Вы убиваете меня, и все кончено.

– Сомневаюсь, что все будет кончено.

– В каком смысле?

– Моя сводка по Мейс Перри наводит меня на мысль, что, окажись вы в опасности, ничто не остановит ее от попытки помочь вам.

– Ваша сводка?.. О’кей, на какое правительство вы работаете?

На лице Мэри Бард впервые появилась тень досады. Губы чуть сжались, взгляд стал слегка раздраженным.

Когда она не ответила, Кингман сказал:

– Мне кажется, невозможное только что стало абсолютно невозможным. Я никогда отсюда не выйду, так какой у меня стимул помогать вам?

Послышалось жужжание. Рой начал озираться, потом сообразил, что это вибрирует телефон женщины. Она встала, отошла в дальний угол и ответила. Далее почти не говорила, только слушала. Роя осенило, что звук и видео из комнаты наверняка куда-то транслируются. Вот только кто все это смотрит?

Бард опустила телефон в карман и вернулась на свое место.

– У вас нет никакого стимула. Но она попытается спасти вас, как только мы сообщим ей, что вы у нас. Вы – просто приманка.

– Ее сестра – начальник полиции округа Колумбия. Если она придет, то может привести с собой армию.

– Нет. Мы сообщим ей, что это гарантирует вашу смерть.

– Но она понимает, что если придет одна, это гарантирует смерть нас обоих.

– И все же она придет.

– Какого черта вы так уверены?

– Будь я на ее месте, я бы сделала то же самое.

Мейс сидела в гостевом доме Альтмана с пакетом льда у опухшей щеки. Она много раз пыталась дозвониться до Роя, но его телефон не отвечал. Однако телефонный звонок, который она только что получила, снял завесу с этой тайны. Они схватили Роя. И теперь хотят ее. Если она не появится, он умрет. Срок – двадцать четыре часа.

Мейс тупо сидела в гостиной, по ее лицу стекала холодная вода. Один из немногих случаев в ее жизни, когда она просто не знала, что делать. Потом, будто какая-то невидимая сила вела ее руку, Мейс взяла телефон и позвонила. Бет приехала через двадцать семь минут; мигалка ее «Крейсера-один» все еще горела, когда она выскочила из машины и бросилась к гостевому дому. Быстрый разговор с Мейс ввел ее в курс дела.

– Где они хотят с тобой встретиться? – спросила Бет.

– Если я приду не одна, они его убьют.

– А если придешь, они убьют вас обоих. Мейс, возможно, Кингман уже мертв.

– Нет, он жив.

– Откуда ты знаешь?

– Я просто знаю, о’кей?

Сестры уставились друг на друга. Наконец Бет сказала:

– Знаешь, Кингман сказал разумную вещь, когда предложил нам с тобой работать вместе, а не друг против друга.

– У нас была неплохая команда.

– Мы все время только отвечали. Гонялись за призраками по переулкам.

– Или увертывались от их пуль.

– Так что нам известно? Я имею в виду, что нам действительно известно обо всей этой истории?

– Бет, у нас нет времени сидеть и перебирать находки.

– Если мы не сядем и не разберемся, Кингман точно умрет. У нас есть около двадцати трех часов. Целая жизнь при правильном использовании.