Бет легонько стукнула его по руке.

– Продолжайте говорить такие вещи, Кингман, и, возможно, со временем я начну мириться с вашим существованием.

Рою показалось, что он заметил тень улыбки, потом Бет повернулась и пошла по коридору. Он вышел из здания и направился к своей машине, когда рядом возник долговязый молодой мужчина в твидовом пиджаке.

– Рой Кингман?

– Да?

Мужчина вложил Рою в руку свернутые трубкой документы.

– Считайте себя обслуженным.

Парень быстро исчез, а Рой развернул бумаги.

«Шиллинг и Мердок» подала на него в суд.

Сэм Доннелли не выглядел слишком довольным, когда выехал в маленьком кортеже из Белого дома. Бывший армейский двухзвездочный, он стал конгрессменом, а потом поднялся до самой высокой позиции в разведке благодаря политическим дивидендам, прежней военной службе и членству в Разведывательном комитете Конгресса. Он поседел на службе своей стране и имел репутацию лишенного сантиментов администратора с практичным подходом к делу.

Джарвис Бёрнс сидел напротив него в лимузине со звукоизоляционной перегородкой, отделяющей водителя и телохранителя от задних сидений. Бёрнс сражался вместе с Доннелли в болотах Вьетнама, до того как их пути после военной службы разошлись. Когда они вновь встретились, вера Доннелли в Бёрнса обеспечила последнему заметную свободу действий в управлении одной из самых важных и секретных программ среди американских контртеррористических операций.

– Трудная встреча? – спросил Бёрнс.

– Можно и так сказать.

– Хотел бы я быть с вами.

– Директору ЦРУ временами вожжа попадает под хвост. Просто хочет показать, что он тут тоже из главных. Я брошу ему кость. Нельзя превращать его во врага. В конце концов, ДНБ – только первый среди равных.

– У нас слишком неуклюжая структура. Большинство стран намного прямолинейнее в отношении разведслужб.

– При таком количестве «разведывательных» агентств, которые обжуливают друг друга ради влияния и бюджетов, по эту сторону Атлантики гарантированно не будет ничего прямолинейного.

– Но результаты говорят сами за себя.

– Совершенно верно. Ни одного террористического нападения в Америке с одиннадцатого сентября. И это не случайность. Мы делаем дело, и президент это понимает. А это важнее всего.

– Общественность тоже понимает.

– Ну если они узнают о некоторых людях, которых мы финансируем, добром это не закончится.

Бёрнс кивнул.

– Но мешок, полный риалов или динаров, больше не справляется с задачей. Обеспечивать безопасность страны – серьезное дело. У нас есть деньги и/или каналы распределения финансов, а у них – нет. У них есть вещи, которые нам нужны. Это просто коммерческая операция.

– Это сделка с дьяволом, коротко и ясно.

– Но меньшим дьяволом, чем тот, с которым мы сражаемся.

– Джарв, как ты заставишь их играть честно? Они постоянно меняют свое отношение. Мы платим тем же мерзавцам, которые в прошлом году стреляли в нас и взрывали нас.

– Мы сражаемся за правое дело, сэр, тем оружием, которое у нас есть. Какова альтернатива?

Доннелли уставился в окно, за которым мелькали знаменитые монументы.

– У нас нет альтернативы – по крайней мере, сейчас, – проворчал он.