— Надеетесь выйти на ее любовника, — кивнул Каравайкин. — Сколько лет мальчикам?

— Три и два, — ответила я.

— Вроде Анфисе пять, — пробормотал мой собеседник. — Когда, говорите, Марта на алименты решила подать?

— Незадолго до своей смерти, — повторила я.

— Чего ж она так долго ждала? — удивился Илья. — Обычно женщины начинают требовать деньги на следующий день после того, как тест им две полоски покажет. Хотят наблюдаться в платной клинике и рожать в роскошных условиях. А уж когда младенец на свет появится… — Адвокат махнул рукой.

— Мог бы вам порассказать, какие суммы любовницы на ребенка откусывают. Я лет десять занимался бракоразводными процессами, потом отказался — слишком много грязи разгребать приходилось, устал. Уж поверьте, ни одна дамочка пять лет скромно молчать не собиралась. Да, да, всегда сразу деньги требуют. И Мартина не тот человек, чтобы тихо в углу плакать. Где она жила?

— В самой обычной квартире, — ответила я. — Две комнаты, кухня, дом блочный, район не элитный.

Каравайкин побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Хм, девочки такие девочки… Вы сейчас очень по-женски ответили — стали описывать бытовые условия. Вопрос был о другом — кому принадлежит двушка? Найдите хозяина, возможно, ему деньги за аренду квартиры на карточку переводились. Наблюдение из моего богатого адвокатского опыта: мужчины часто не хотят вручать своей подружке сумму на ежемесячную оплату жилища. Дамочка может потратить ее на покупки, а затем заноет: «Дорогой, давно такое платье искала, а тут случайно в магазине попалось… Дай мне еще деньжат».

— Апартаменты принадлежали Мартине, — уточнила я, — они ее собственность.

— Вот как? — хмыкнул Илья. — А вы не задумались, откуда у нее, дочери алкоголички, не имеющей ни высшего образования, ни высокооплачиваемой работы, взялись средства на приобретение квартиры? Ведь даже крошечное жилье бесплатно не получишь, потребуется отдать пару-тройку миллионов. И где бы их Мартине откопать? Я Столову пару раз видел — вполне упитанная, не голая. Более того, одета нормально, и Анфиса ее на оборванку никак не походила. На какой грядке росло и плодоносило денежное древо дочери Елены Леонидовны?

Я молчала.

— Девочки такие девочки… — повторил свою присказку Каравайкин. — Однако косячок-с. Сглупили вы, не проверили денежный след. А ведь это элементарно, Ватсон.

— Да, сглупила, — согласилась я. — Сейчас вернусь в офис, подниму документы. Вдруг обнаружится хозяин денег? Хотя надежда выяснить фамилию того, кто Мартине мешок с дублонами выдал, призрачна.

— Вовсе нет, — заспорил адвокат. — В договоре купли-продажи жилья непременно указывают, кто внес деньги в кассу.

— Логично, — кивнула я. — Но ведь возможен и другой вариант: любовник дал девушке нужную сумму, та поехала на сделку, положила купюры в ячейку… Тогда во всех документах будет указано имя Мартины Столовой.

— Упс, — пробормотал Илья, — теперь я ступил.

— Мальчики такие мальчики… — не удержалась я.

Каравайкин хлопнул в ладоши.

— Стоп! Сейчас реабилитируюсь! Вы проверяли, кому Марта свое имущество оставила? Кто получит двушку?