— Ага! И в органах опеки тоже все в восторге забьются!

Каравайкин растерялся, Олеся опешила от неожиданности — ситуация, глупее не придумаешь. А Мартина, полностью сохраняя самообладание, быстро снимки телефоном нащелкала, а затем трубку Илье протянула со словами:

— Наверное, хочешь ее разбить? Давай. Только фотки, здесь и сейчас сделанные, уже в моей почте. Ну что, будем договариваться насчет денег, или мне сразу в соцзащиту рвануть с рассказом про то, как опекун с несовершеннолетней подопечной веселится?

Каравайкин наконец в себя пришел. В его вопросе прозвучало лишь одно слово:

— Сколько?

Мартина ответила:

— Десять тысяч долларов каждый месяц.

Олеся крикнула:

— Тетя, как не стыдно? Столько раз я тебе помогала, а ты, оказывается, мерзкая шантажистка! Пять минут назад ты сказала, что из Егора деньги тянуть собралась. С родного брата. Пусть он мошенник, диабетиком из-за гранта прикидывается, но ты-то еще хуже! Теперь вот мне неприятности устроить решила. Не твое дело, с кем я живу!

Илья остановил Лесю, сказал Марте:

— Хорошо, договорились. Деньги тебе утром привезу. А сейчас уходи.

Мартина кивнула и гаденько так улыбнулась.

— Не стану вам мешать, развлекайтесь. Но смотрите, если завтра до полудня грины не получу, фотки на всеобщем обозрении окажутся. Тогда конец твоей карьере и свободе, адвокат!

Мартина удалилась, а Каравайкин своей подопечной пощечину отвесил, сопроводив ее вопросом:

— Зачем ты эту тварь в дом впустила? Говорил же тебе…

Леся поежилась, вспомнив неприятный момент, и пояснила:

— Илья вообще любит руки распускать. Правда, потом прощения просит, подарки делает. В тот день так же было. Потом мы сели чай пить, и он спрашивает: «А что там такое про Егора и диабет?» Я ему рассказала, что из беседы с тетей узнала: ее брат, преподаватель вуза, наврал в американском фонде, будто болен сахарным диабетом, и вот-вот получит грант, который только диабетикам достается. А Мартина про обман разнюхала и хочет у Егора денег за молчание потребовать. Но ей срочно большая сумма на лечение Анфисы понадобилась — у девочки онкология, ее надо в Израиль везти. Мартина у меня в долг просила, обещала отдать, когда Егор ей заплатит. Понимаю, что моя тетя весьма неприятная личность, но чем ребенок-то виноват? Так что я сказала, надо десять миллионов рублей на ее спасение дать. Илья расхохотался, потом меня по голове погладил: «Ах ты, наивная зайка… Про диабет я проверю. Не переживай, все будет хорошо, никакой онкологии у Анфисы нет». На том эта тема была закрыта, а вскоре я узнала, что Мартина с собой покончила.

Леся обхватила себя руками, съежилась в комочек.

— Пожалуйста, спрячьте меня от Каравайкина! Не отдавайте ему! Он меня убьет! Наверное, и свадьбу со мной затеял ради денег. Теперь, когда мы с ним стали мужем и женой, после моей смерти мое имущество отойдет ему. Точно-точно! Ведь если я, скажем, через год жизни за рубежом попаду под машину или утону в бассейне, кто унаследует фирму моего отца и все деньги? Муж. Да, все именно так, я ошибалась в отношении Ильи. Он никогда меня не любил и давно придумал, как все папино имущество получить, поэтому и соблазнил дочку друга.