СК - это спецкомендатура. Обычная общага-пятиэтажка, но со своей спецификой. Заведение для содержания условно-досрочно освобожденных. То есть, «химиков», как их звали в народе. Осужденные ранее жулики, отбыв две трети срока в лагере и зарекомендовавшие себя с положительной стороны, направлялись в такие вот спецкомендатуры для дальнейшего отбытия своего срока, но уже в бесконвойном режиме. Они, как обычные люди работали на заводе железо-бетонных изделий. Но с 22-00 по 06-00 удошники должны были находиться под замком в своей общаге тюремного типа. С милицейской вахтой и с решетками на окнах до четвертого этажа. «Химари» получали зарплату, на работу и с работы они передвигались по городу свободно. Но за посещение питейных заведений, за самовольные отлучки, за употребление алкоголя или за какие-либо другие провинности этих ребят отправляли обратно в лагерь. Охраняли и контролировали этот спец-контингент такие же инспектора, начальники отрядов, опера, как и на обычных зонах. То есть, всё, как в других местах лишения свободы. С той лишь разницей, что сотрудники носили не зеленую, а милицейскую форму. И начальник СК №2 подчинялся начальнику Советского РОВД. Так что, одна из двух спецкомендатур нашего райотдела находилась на моей территории.
Нагаев был уже на месте и, исполняя почту, интенсивно строчил ответы на различные запросы. Судя по хмурому взгляду, настроение у напарника было неважным. Мне захотелось как-то помочь Вове, второй месяц впахивающему за троих. За себя, за Локтионова и за того парня. Тем третьим парнем как раз был я.
- Вова, сколько «палок» в этом месяце ты выставишь на раскрытие? – задал я самый болезненный вопрос своему и без того расстроенному татарскому другу. Друг нервно дернул головой и не ответил. Наверное, счел мой вопрос издевкой.
В прошлой милицейской юности я случайно набрел на залежи таких «палок». И не афишируя своего системного ноу-хау, время от времени при помощи раскопок этого «клондайка» разбавлял ими свои провальные отчетные периоды. И вот настало время делиться честно накопленным в прошлом бытии опытом.
- Сколько на твоей земле ЖЭКов и домоуправлений жилфонд обслуживают?
- Не помню. Много, – не счел нужным отрываться от писанины мой друг.
- Это плохо, что не помнишь, ну да ладно. Хочешь прямо завтра срубить месячную норму по раскрытию? – небрежным тоном поинтересовался я.
- Ты не шутишь? – было видно, что Вова очень хочет поверить в сказку.
- Не шучу. Завтра после утреннего развода пару часов потратишь и через неделю пять «палок» на раскрытие выставишь, – пообещал я другу спасение от неминуемой грядущей порки, – Ты только самый большой ЖЭК подбери, туда и пойдешь. Я бы сам с тобой на первый раз сходил, но с утра в Волжский поеду, у меня там на десять часов люди вызваны.
Весь фокус заключался в том, что к перечню статей УК, раскрытие преступлений по которым шло в зачет по линии уголовного розыска, относилась не очень громкая и почти незаметная статья за номером 196. «Подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, штампов, печатей, бланков». Средоточием любителей слегка подправить свои трудовые книжки на предмет дат и статей увольнения, как раз и были ЖЭКи с домоуправлениями. Именно там концентрировались личности, которых за пьянку или за прогулы регулярно выгоняли с работы, в том числе и по самой нехорошей 33 статье КЗОТ.