— Вроде… вроде его надо положить на стол?

— Точно. — Райнис осторожно перевернул свой бокал в горизонтальное положение. Янтарная жидкость докатились почти до самого края бокала, но не перелилась. — Вот то, что нужно. Ну что ж, за знакомство?

Денис вообще не пил, однако, что поделаешь, на службе иной раз приходилось идти на подобные жертвы. Значит, стоило продемонстрировать свою компетентность. Денис выпил коньяк маленькими глотками и цокнул языком: мол, высокий класс. А вслух сказал, все думая о том, как бы выйти на контрфактную алкогольную продукцию, которая, возможно, производилась в Придонске:

— Разделяю вашу любовь, только напиток-то ведь десертный…

— Я, знаете ли, очень люблю коньяк и предпочитаю его всем прочим напиткам, — сознался Райнис. — Так что когда все остальные пьют водку, я — все равно коньяк. А уж в своем-то ресторане… Впрочем, если хотите, можно и водочку организовать. Что предпочитаете?

— Ну что вы, Эдвард… — сказал Денис, но тот сразу же перебил:

— Лучше Эдуард. Как вы могли понять, никакой я не латыш. То есть по происхождению-то, конечно, да, но я родился здесь и, по сути, такой же русский, как и вы. Вы, кстати, русский?

— Да.

— Это хорошо, это нас сближает.

— Сближает? — удивился Денис.

— Я объясню. Здесь, в наших краях, людей часто делят по такому своеобразному национальному признаку: на казаков и… всех остальных. Все остальные, это, как правило, русские. Но у нас в Придонске бог миловал. Вот Кравцов только недавно вспомнил, что он — казак.

— А он казак?

— Почем я знаю, — пожал плечами Райнис. — Но то, что на выборах ему это даст дополнительные голоса, — сомнений нет.

Денис подумал и решил выборов пока не касаться.

— Я понимаю, — сказал он, — у русских много чего перемешалось, там и татары, и хазары, и еще бог знает кто поучаствовал, так что какой-нибудь Иванов на самом деле может быть неизвестно кем, если копнуть глубоко назад. Но неужели кровь ничего не значит, ведь прибалты-то, мне кажется, себя блюли. Разве нет?

— Какое там, — махнул рукой Райнис. — Я вот, например, латыш только наполовину, еще на четверть немец, еще на четверть — эстонец. Ни немецкого, ни эстонского языка, разумеется, не знаю. Да и латышский — так себе. Кстати, знаете анекдот про эстонского пограничника? Я обожаю анекдоты про эстонцев.

— Я знаю про эстонского спринтера.

— Расскажите.

— Так ведь уже и рассказал, — хихикнул Денис. — Анекдот про эстонского спринтера.

— Не понял… а… А! — Райнис засмеялся. — Это неплохо, очень неплохо. А я тогда — вот такой вот вам. Представьте, русско-эстонская граница. Эстонский пограничник подходит к русскому водителю, тот протягивает паспорт. Эстонец изучает его пять минут, потом смотрит в небо и спрашивает как бы сам себя: «Тч-ча-аай? Не-еет… Коф-фффе-ее? Не-еет… Какава… О! — И к русскому: — Какава цель вашего визит-тта?»

Денис подчеркнуто вульгарно расхохотался. Видеооператору не положено быть особенно интеллигентным. Он ведь вроде как личный шофер у прославленной журналистки.

— Кстати, Эдик, насчет напитков…

— Сейчас повторим, — кивнул Райнис.