— И после этих откровений ты хочешь, чтобы я согласилась на ритуал? — удивилась я божественной не логичности.

— А тебе деваться некуда, глупышка. Либо ты соглашаешься, либо умираешь, — весело заметил бог.

— Тогда я выбираю смерть, — равнодушно отозвалась я.

— Ну почему? Неужели тебе не хочется, чтобы о тебе заботились, оберегали, обращались, как с сокровищем?

— Ну почему же, хочется. Но Лоркан мне не нужен. Да и о какой заботе идет речь? Они хотят сделать из меня рабыню, чтобы на закате казнить в угоду этой истерички Йорун, — фыркнула я.

— Я так понимаю, если ты узнаешь, что ритуал пошел не совсем так и ты уже сильно связана со сверром, решения своего ты не изменишь? И даже то, что с твоей смертью умрет и этот Лоркан, тебя вряд ли разжалобит? — подался вперед бог, внимательно следя за моими эмоциями, а может и, читая мои мысли. — Читаю, не сомневайся.

— Одним сверром больше, одним меньше, — пожала я плечами. Лоркан меня бесил, о его смерти я вообще не жалела. А вот если бы он предложил вместе с ним забрать с собой Йорун и ее папашу, я бы даже обрадовалась.

— Ты не только наглая, но и кровожадная, — усмехнулся бог. И задумчиво произнес: — Не понимаю, как можно было назвать тебя "цветочком", если только он имел в виду литициниум. Очень симпатичный и коварный цветок, стоит заглядеться на него, и не заметишь, как его шип проткнул твой живот.

— Если ты знаешь о Сейме, отпусти меня к нему, пожалуйста, — попросила я у бога. Никогда ничего не просила, кроме как освобождения от жизни, а тут прошу для себя немножко счастье. Глупо.

— Не могу, да и не хочу. Ты забавная, а когда он рядом с тобой, мне к тебе не проникнуть, а я еще не готов с тобой расстаться, — улыбнулся мне бог. — Поэтому предлагаю компромисс, я изменю ход ритуала и вы с этим Лорканом будете связаны полноценными узами брака. То есть ему придется тебя защищать, оберегать, даже дарить удовольствие, ведь иначе все твои беды обернутся против него. Ну как тебе моя милость? Скажи, я гениально придумал?

— Зачем тебе это? Ты ведь можешь меня отпустить, — на меня все сильнее накатывало раздражение. Становилось понятно, почему сверры такие гады, достаточно глянуть на их создателя, чтобы осознать — другими они и могут быть.

— Скучно, — парень улыбался, но глаза его разгорались огнем ярости. — Как видишь, я не лгу тебе. Мог бы придумать что‑то душещипательное, но мне лень. У богов жизнь длинная, все приедается, так почему бы не попробовать новую забаву — пожить среди людей?

— Это как?

— Я буду иногда к тебе наведываться. Не переживай, брать контроль над телом не буду, могу даже обещание дать. Всегда было интересно, что чувствуют людишки, что мой брат так к ним привязан.

— А ничего, что я женщина? — нет, я точно схожу с ума, потому что наш разговор с богом, казался мне абсурдным.

— Так это же замечательно, всегда хотел узнать, что чувствует женщина в объятиях мужчины, — лукаво подмигнул мне голубоглазый парень. — И прежде, чем ты опять начнешь настаивать на смерти, подумай хорошенько. Ведь только пока живешь есть возможность что‑то изменить. А там, за гранью ничего нет, поверь мне. Там бездушная пустота, как тут. Только сейчас я дал тебе возможность обрести тело и этот трон. А так твое сознание стелилось бы туманов в пустоте, ты вспоминала бы прошлое, жалела бы о несбыточном. И так до тех пор, пока память не очистилась бы под воздействием времени и твоя душа могла бы вселиться в новое тело. А это очень долго, я тебе скажу. Поэтому кончай мечтать о смерти, жизнь у тебя будет долгая, а вот счастливая или нет, ты решишь сама. К тому же, разве ты не хотела тихо жить в своем поместье, с тем же Сеймом? Уверен, твой муженек будет только рад отправить тебя подальше, чтобы ты его не позорила своим присутствием. Соглашайся, это будет весело! Только представь его лицо, когда он не сможет не только тебя ударить, но даже воспользоваться тобой, как женщиной, без твоего желания. Разве ты бы не хотела отомстить Йорун? Если станешь женой, то сравняешься с ней в правах и сможешь безнаказанно таскать эту лохудру за волосы. Да ты даже отцу ее сможешь по морде дать, все равно отвечать за твои поступки будет муж. Неужели смерть лучше, чем такое веселье?