Инна Матвеевна слегка прикусила губку: зря он эдак сразу напролом пошел, мог бы и повежливее.

— О делах, пожалуй, мы тут толковать не станем, — сказала она насмешливо-начальственным тоном, — мы ведь в гостях, правда? А завтра или послезавтра, когда вам будет удобнее, вы ко мне заглянете, там и выясним все наши взаимные претензии…

Устименко ответил твердо и вежливо:

— Нет, Инна Матвеевна, я к вам не зайду.

— Почему же? У вас ко мне наверняка серьезные дела есть. Вы, как я слышала, какого-то даже иностранного подданного к себе привезли, чуть ли не из Германии, а уж отдел кадров…

— Гебейзен — австриец, — перебил Устименко, — рекомендован он мне моим старым товарищем, который его после лагеря уничтожения выходил…

Теперь перебила его Горбанюк:

— А вы в каждом человеке, который оказался почему-либо в лагере уничтожения, — уверены?

— То есть как это? — розовея от гнева, спросил Устименко. — Это крупнейший патологоанатом, который для нас находка и за которого я…

— Так вы все-таки зайдите!

— Нет. Не зайду. Штаты — дело мое. Я уже со многими людьми списался, и они ко мне приедут, а не в ваш отдел кадров…

— Значит, вы настаиваете на том, что мы вовсе не нужны?

— Предполагаю, что не нужны. А если хотите знать мое мнение поточнее, то пожалуйста: весьма странно выглядит в нашей системе здравоохранения табличка «вход воспрещен». Мало это привлекательно. Вот, допустим, если рентгенотерапия или лаборатория, еще понятно, а если ваше заведение…

— Заведение? — поразилась Горбанюк. — Вы можете так говорить? Но поймите же…

— Не хочу, — совсем рассердился Владимир Афанасьевич, — не хочу понимать и не понимаю, почему вы вдруг должны мне кого-то рекомендовать или не рекомендовать. Тогда сами и будьте главврачом, а вместо нашего брата посадите, что ли, смотрителей, как было в прошлом столетии. Какой же я главврач, если даже штат будет не мной подобран, а вами? Вот, например, Богословский, который ко мне едет…

— Ну и что — Богословский? — остро спросила Горбанюк. — Ведь он, насколько мне память не изменяет, другом был некоему отщепенцу Постникову? — Она перешла на шепоток. — Старожилам известно…

— В некоторой мере и я выученик Ивана Дмитриевича Постникова, — отнюдь не шепотом, а даже громче, чем следовало, резанул Устименко. — В той мере, в которой он уделял мне свое внимание. И слухам о нем я верить не желаю…

Тут Горбанюк даже чуть-чуть испугалась: вести такие разговоры ей еще не приходилось никогда.

— Ну уж это вы перегнули, — старательно улыбаясь, произнесла она, — разве могут быть такие ошибки?

— Все может быть, — буркнул он.

— И все-таки мы с вами встретимся, — сказала она, словно прощая ему весь разговор. — Встретимся и поболтаем. Может быть, и ваши соображения…

— А мои соображения простые, — весело сказал он. — Я давно про них толкую: использовать отдел кадров для медицинской статистики. Врачи вы все там, как правило, копеечные, ну а арифмометры крутить сможете. И народу у вас хватает, и ставок, а медицинская наша статистика в ужасном состоянии. И были бы вы не при больницах, а сами по себе, никто бы на вас не давил. Идея? А?