Примечательно, что, хотя русская церковь подчинялась константинопольскому патриарху, который присылал в Киев своих митрополитов (за все время только двое из них были русскими), это не превратило ее в инструмент византийского политического влияния. Культурного, юридического — да, но не политического. Оказавшись на Руси, греческие клирики становились русскими. Многие из них впоследствии вошли в пантеон национальных святых.

^{>Строительство монастыря (>Житие Сергия Радонежского)}

Более того, независимость митрополии от великокняжеского престола была стране на пользу. Иерархам, конечно, приходилось считаться со светскими правителями (что предписывается и христианским каноном), но довольно было того, что мирская власть не могла диктовать церкви свою волю в приказном порядке.

Каждый князь, утвердившись в своем уделе, стремился и к автономии церковной, добиваясь учреждения в его владениях собственной епархии. Если при Владимире на Руси было только восемь диоцезов, то перед нашествием их насчитывалось уже пятнадцать.

Как и ныне, духовенство делилось на «черное» и «белое», причем второй категории дозволялось вступать в брак. Благодаря этому духовное сословие на Руси пополнялось не так, как на целибатном католическом Западе, а в основном «естественным» путем: дети попов и дьяконов, с малолетства зная грамоту и службу, часто сами становились священниками или причетниками.

^{>Монастырская больница (>Житие Сергия Радонежского)}

Монастырей на Руси было немного — к середине тринадцатого столетия их насчитывалось только пятьдесят восемь. Характерная особенность эпохи заключается в том, что обители располагались почти исключительно в городах, являясь важными центрами не только религиозной, но и культурной жизни. (Первые исторические хроники были написаны именно в монашеских кельях). В последующие века обычной локацией для русского монастыря станет «пустыня», изолированная от людских скопищ: леса, дальние озера, острова.

Главной заслугой церкви в описываемый период, пожалуй, была не политическая или культурная деятельность, а тот этический переворот, который христианство произвело в умах и сердцах. Православие часто критикуют за различные прегрешения его иерархов (паршивых овец в этой среде всегда хватало), однако же на протяжении всего средневековья именно церковь задавала ориентиры нравственного поведения. Она, конечно, не могла искоренить пороки и преступления, но ввела в повседневный обиход понятия раскаяния и совести. Свою главную миссию по отношению к светской власти церковь видела в том, чтобы усовестить земных владык. Иногда это даже удавалось.

Поскольку все души равны перед Христом, церковь непримиримо относилась к рабству. Архиереи и монастыри не держали на своих землях холопов.

Благодаря христианству с его призывом к состраданию на Руси возникла традиция помогать обездоленным. Церковь и в особенности монастыри подавали пример, заботясь о нищих, больных, калеках и сиротах, а также побуждали к благотворительности князей и княгинь.

Церковь была главным двигателем культуры и искусства — в ту эпоху оно могло быть только религиозным.