Охотничье искусство стояло на высоком уровне. Большие княжеские охоты по размаху и организованности напоминали боевые операции. Огромные участки леса огораживались длинными сетями, целые отряды загонщиков направляли зверей к нужному месту. В «Поучении Мономаха» великий князь перечисляет свои охотничьи достижения в одном ряду с государственными и военными свершениями. Держали специально обученных псов, соколов, даже дрессированных барсов (эта византийская наука была утрачена егермейстерами последующих веков). Обычные люди, конечно, охотились попросту: стрелами, копьями, ловушками и силками, но, в отличие от князей и бояр, не ради забавы, а для пропитания.

^{>Варение соли (>Миниатюра из рукописи «Житие Зосимы и Савватия»)}

Рыболовство на реках и озерах существовало издревле, но получило особенное развитие в связи с христианизацией, поскольку спрос на рыбу сильно увеличивался во время религиозных постов. Отдельным направлением водного промысла была добыча ворвани и моржовых клыков («рыбьего зуба»), доходных статей новгородского экспорта.

Важной отраслью хозяйства в домонгольской Руси было бортничество. Мед в основном потреблялся на внутреннем рынке (преимущественно для винокуренных целей), а воск, пользовавшийся постоянным спросом для свечного производства, в значительной степени шел в Византию и Западную Европу.

Вторым по значению «стратегическим» пищевым продуктом после хлеба считалась соль. На русских территориях ее добывали новгородцы, выпаривая морскую воду на огромных сковородах, и галичане, имевшие в Карпатах соляные копи. Этого не хватало, и возник прибыльный промысел — доставка соли с берегов Черного моря. Соль на Руси была традиционным дефицитом и предметом спекуляций, из-за чего подчас случались народные волнения.

Большой проблемой России во все времена являлось дорожное сообщение, затрудненное огромными расстояниями и в особенности скверным климатом. Пока главными транспортными артериями оставались реки, путешествия и доставка грузов были относительно просты — но не весной, в период ледохода, и не летом, во время суши.

Когда жизнь передвинулась от речных берегов вглубь, возникла потребность в дорогах. Она так и осталась нерешенной. Торных путей было очень мало. Весной и осенью из-за распутицы движение по ним практически прекращалось. Обилие водных преград при почти полном отсутствии мостов создавало дополнительные трудности.

В тринадцатом веке, как и в дорюриковские времена, все основные поездки совершались зимой, на санях — либо, если была такая возможность, по воде. Инфраструктуры как таковой, в общем, не существовало — за исключением дорог, соединявших близко расположенные города.

О промышленности применительно к тринадцатому веку говорить, конечно, не приходится, однако некоторые производства на Руси все же существовали, хоть и не имели экспортного значения. Вся продукция русских артелей и мастерских была рассчитана на внутреннее потребление. Чуть не во всяком крестьянском доме изготавливали ткань, в каждой деревне был свой гончар. Пожалуй, единственным промышленным товаром, вывозившимся за рубеж, являлась юфть — мягкая кожа особой выделки, очень ценившаяся в Европе.