Сергей отскочил, вскинул ружьё. Сдвоенный выстрел прозвучал глухо – подушки мха и зелени на стенах и потолке съели почти весь звук. Шипомордник, получив в бок две порции свинцовой сечки, отлетел в угол. Сергей подскочил к нему и с размаху всадил рогатину между роговыми пластинами. Тварь издала пронзительное верещание и с треском развернулась, словно лопнувшая гусеница танка.

– Ну что, с-суки, взяли?

Троица уцелевших шипомордников разочарованно вереща, попятилась в темноту арки. Вид у них стал какой-то заискивающий – мол, мы случайно сюда забрели, не трогай нас, добрый человек…

Сергей знал, что больше они не нападут – во всяком случае, пока. Твари придерживаются раз и навсегда принятого ритуала: сначала жертву испытывает на прочность вожак, если он терпит неудачу – за дело берётся «второй номер», конкурент за главенство над стаей. Остальные стоят в сторонке и почтительно наблюдают, готовые в любой момент присоединиться к забаве. Но если потерпит неудачу и второй – остатки стаи покинут поле боя. Дождутся, когда торжествующий победитель уберётся прочь, и займутся бывшими лидерами, внезапно оказавшимися в самом низу пищевой цепочки. А если те к тому моменту ещё дышат – ну так естественный отбор штука жестокая.

Следовало, однако, поторопиться: Петюня мог услышать стрельбу и запаниковать. Сергей нашарил фонарик, перезарядил ружьё, убрал в карман рюкзака стреляные гильзы и вышел во двор. Позади неуверенно верещали шипомордники.

– Поздновато прибыл, парень. – Виктор Иванович Кузьменков, секретарь приёмной комиссии Московского Университета, отложил бумаги. – Вступительные экзамены заканчиваются в августе, а сейчас уже конец сентября.

Гость замялся.

– К вам не так-то просто попасть…

– Не получил разрешение на въезд?

Молчание.

– В твоём паспорте нет отметок ни с КПП «Север», ни с Химок/ – секретарь пролистал документ, будто рассчитывал обнаружить там что-то, пропущенное в прошлый раз. – Значит, ты проник сюда нелегально. Не хочешь объяснить, как?

Обычно законопослушные граждане попадали в Лес либо по Ярославскому шоссе, либо по воде, каналом имени Москвы. На этих маршрутах Лесная Аллергия, охраняющая Лес лучше любых патрулей и колючей проволоки, давала некоторое послабление, позволяя добраться до Северного Речного вокзала или ВДНХ. А если повезёт – то и до Воробьёвых гор.

– Я заплатил одному типу, он спрятал меня в машинном отделении буксира. На Речвокзале сошёл на берег и…

– Можешь не продолжать. – великодушно разрешил Кузьменков. – Ты договорился с речниками, и они доставили тебя сюда на лодке.

Парень кивнул.

– Так что, Жа̀лнин Егор Семёнович…

– Жалнѝн.

– Что, прости?

– Правильно – Жалнѝн. Ударение на «И».

– На «И», так на «И». Значит, Егор Семёнович, нарушаем закон?

– Я не хотел, но…

Кузьменков небрежно бросил паспорт на стол и принялся барабанить пальцами по столешнице, показывая, что ждёт продолжения.

– Я думал… вы же не отправите меня назад?

Секретарь едва не расхохотался – такой ужас прозвучал в этих словах. Ну что такое страшное ему грозит за МКАД? Штраф, пара недель исправительных работ – и то, в самом крайнем случае. Правда, к Лесу его больше не подпустят. А ведь у парня неплохие задатки, раз уж он сумел добраться сюда самостоятельно, без проводников, работающих на университетскую администрацию.