— Ты нарочно меня пытаешься запутать?

— Не знаю. По моему скромному мнению, запутать можно только того, кто хочет запутаться. Так мы идем в парк или нет?

— Нет. — Альена развернулась и зашагала по коридору. Я ее догнал и пристроился рядом.

— Ты что, обиделась, что ли?

Альена мотнула головой.

— Нет. Но я обещала прийти только на комиссию. Ты-то сдал свою практику, а мне еще сдавать.

— Да тебе-то что волноваться? Думаешь, не сдашь?

— Не знаю. Я очень много ошибок сделала. Ведь из-за нашей ошибки и отец Федор погиб. До сих пор себе простить не могу.

Я молча зашагал рядом. Потом задумчиво кивнул.

— На самом деле тут больше моя вина. В конце концов, и план был мой.

— Я же не дурочка! И своя голова на плечах имеется. Я ведь знала столько же, сколько и ты. Подумать немного могла бы.

— Знаешь, сейчас глупо обвинять себя. Да, наша вина есть. Виноваты мы. Но ошибку уже не исправить. Ее можно принять к сведению и не повторять. И я бы на твоем месте исключил ошибки из отчета.

Альена уничижительно посмотрела на меня.

— Ничуть не сомневаюсь, — едко отозвалась она.

— Нет, — замотал я головой. — Ты не поняла. Ошибки, если ты что-то делаешь, а не лежишь на печи, у тебя будут. Никуда от них не деться. Другое дело отношение к ним. Можно до конца жизни каяться в них и потом бояться чихнуть лишний раз — вдруг заразишь кого невзначай. А можно учиться на ошибках. Но в любом случае знать о них лучше только тебе. Другим знать о них совершенно не обязательно.

— Я разберусь, Эзергиль, — холодно отозвалась Альена.

— Разберись. Но ошибки надо исправлять и не повторять, а не каяться в них, выставляя на всеобщее обозрение. Это уже мазохизмом попахивает. Ты еще с людей пример возьми. Бери железный хлыст, разуйся и вперед босиком по дорогам, хлеща себя по спине. Всем будет видно твое искреннее раскаяние.

Альена даже не удостоила меня ответом.

— Слушай, если мне не веришь, то хоть дядю моего спроси.

Альена остановилась. Впервые я видел у нее на лице сомнение.

— Думаешь, он тебя поддержит?

Я неуверенно помялся.

— Не во всем, — честно признал я. — Думаю, многие вопросы он оставит на твое усмотрение и твою совесть. Однако я достаточно был с дядей, чтобы понять ход его мыслей. Есть искренность и есть Искренность. Одна выставляется напоказ, а другая просто есть. Вот и реши, чего в твоем отчете больше.

Альена закусила губу и молча рассматривала меня. Я стоял напротив нее и тоже молчал.

— Все-таки вы, черти, страшные существа. Даже я засомневалась в себе. Сейчас уже начала размышлять, насколько мои поступки были искренни и сколько в них было позерства.

— Тьфу. И ты сплюнь. Я тебе вовсе не то хотел объяснить. В конце концов, в каждом из нас живет артист, и все мы немного играем свои роли. Не зацикливайся на глобальном. А лучше поговори с дядей. Думаю, он подкинет тебе материал для размышлений.

— Хорошо, — согласилась Альена.

— Только поговори с ним раньше чем закончишь отчет.

— Я же сказала, что поговорю.

— Вот и отлично. А ты уверена, что не хочешь в парк?

— Эзергиль, я ведь и так чуть ли не боем отвоевала у мамы возможность отправиться сегодня в ад. А мне еще готовиться надо. Мне завтра сдавать практику.