Начальник охраны банка кашлянул и вопросительно взглянул на меня. Я заулыбался.

– Обожаю рыбу ловить, это моя страсть! Ох, чуть не забыл… Пока буду в Балуеве, найдите, пожалуйста, Марию Алексеевну Белкину, мне еще с ней поговорить надо.

– Это кто такая? – спросил собеседник.

– Воспитательница детдома, с которой у Ирины сложились на редкость теплые отношения, – пояснил я. – Возможно, она что-то про Вилкину сообщит.

– Отыщу, – кивнул бывший сотрудник ФСБ, – прямо сейчас займусь.

Я встал.

– Прошу простить за отнятое у вас время. И премного благодарен за помощь, особенно за организацию рыбалки. Это счастье – после суетного города в тишине посидеть, свежим воздухом подышать. Обидно, что вы ничего не помните, но я особенно и не надеялся, столько лет прошло. Еще раз спасибо вам, поеду отдохну. Не заблужусь? И к кому в Балуеве обратиться?

– Тут недалеко, дорога прямая, – успокоил меня Печенькин. – Рули на улицу Первомайскую, дом пять, спроси Петра Горелова, он там всю жизнь участковый. Петя на речку сопроводит, удочки даст. Хороший мужик, тебе он понравится. Идем в гараж, подберу нужную «лошадь».

– Здорово, да? – спросил Петр, выходя из машины.

Я, кряхтя, выполз из древнего «газика» и попытался изобразить восторг.

– Отлично!

Спутник вытащил из машины два складных стула.

– Садись. Задницу отбил? На легковушке сюда не проехать, а мой «козел» прет танком. Ну, спрашивай! Печенькин велел все объяснить. Чего так смотришь? Когда Ленька говорит: «Каргопку в костре испеки», значит, надо откровенничать. Рыба тут такая водится – каргопка. Костлявая, страсть! Молчишь? Лады, сам начну.

Петр запрокинул голову.

– Облака-то как бегут… чую, надует нам ветер дождь. Начну потихонечку, а ты на ус мотай и запоминай. Записывать стремно – может, кто тебя из Москвы провожал. Из тех, из прошлых. Тревожно, что Ира отравилась… или делась куда. Поэтому Леня тебя сюда и направил. Тут нас подслушать нельзя, любого издали видно, подъехать незаметно не получится, в Балуеве посторонний в глаза кидается. В Игнатьеве не так, город большой. Много лет прошло, но некоторые дела отбрасывают длинные тени. Одно не соображу, при чем тут Ирка? Ни она, ни Костя ничего не знали. Ну, открывай уши, а рот захлопни.

Я кое-как умостился на шатком неудобном стуле и приготовился внимать речам Петра.

…В девяностых годах в Подмосковье правоохранительными органами был обнаружен центр психологической подготовки террористов. Туда привозили молодых людей, будущих смертников. Занимался с ними Николай Петрович Попов, психолог, гипнотизер, большой мастер своего дела. Работал он не за деньги, а потому, что считал: России необходима революция. Попов имел связи с теми, кто возглавлял террористическое движение, в общем, лакомый кусочек для спецслужб. Понимаете, что произойдет, если такой человек заговорит и сдаст свои контакты? Но как заставить Попова откровенничать? Его не купить миллионами, богатства ему не нужны. У психолога не было ни родителей, ни жены, ни детей, так что пугать его репрессиями близких людей тоже бесполезно. Подсылать к Николаю Петровичу агента глупо – он живо раскусит любого.