Полная информационная изоляция сильно угнетала генерала. К нему не просачивались никакие сведения о происходящем за стенами изолятора. Непривычный к безделью и полному отсутствию возможности повлиять на ситуацию, Клэй много читал, занимался поддержанием физической формы и думал о том, что ждет дальше его самого и Империю, которой он честно служил всю свою сознательную жизнь.
Монотонно повторяющаяся изо дня в день последовательность нехитрых событий, составлявших быт заключенного, была столь однообразна, что генерал уже выучил наизусть не только свое расписание, но и все шорохи и прочие незначительные звуки, предшествующие и сопровождающие каждое действие персонала изолятора. С минуты на минуту, например, ему должны были принести обед. Ритуал этот никогда не нарушался и происходил всегда в одно и то же время. За пару минут до появления охранника с вечно скучающим выражением лица из-за двери камеры начинало раздаваться какое-то едва слышное поскрипывание и позвякивание совершенно неясного происхождения. Клэй одно время недоумевал, что может издавать такие звуки в полностью автоматизированной тюрьме, где лишь живой охранник оставался данью традиции и единственной связью заключенного с внешним миром. Потом генерал устал удивляться и лишь отмечал краем сознания эти привычные изменения звукового фона.
Однако сегодня знакомые звяки и скрипы все никак не хотели начинаться, и в уставшей от неизменного графика душе генерала шевельнулась надежда, что в его жизни появится хоть какое-то разнообразие. Может быть, новый допрос? Прошлый был уже больше месяца назад. Все какое-то развлечение…
По стенам и полу камеры прошла едва заметная вибрация. Клэй заинтересованно оглянулся на дверь, пытаясь припомнить, случалось ли подобное раньше. Додумать эту мысль он не успел – тюрьму ощутимо тряхнуло, и одна из потолочных панелей с сухим треском раскололась, осыпав заключенного какой-то мелкой колючей дрянью, мгновенно набившейся в волосы и нос. Генерал от души чихнул, и его интерес к происходящему скачком переместился на новый уровень, резко перейдя из чисто умозрительного в сугубо практический. Быстро окинув взглядом камеру, Клэй нашел наиболее прочным предметом мебели стол, надежно прикрепленный к полу, и быстро забрался под него, повалив на бок пару стульев для создания дополнительной защиты – получать по голове фрагментами облицовки, а то и кусками пластобетона генералу решительно не хотелось.
Однако столь сильных толчков больше не повторялось, хотя ощутимые вибрации продолжали сотрясать камеру Клэя с завидной регулярностью. Продолжалось все это действо минут двадцать, то стихая, то вновь набирая интенсивность. Потом все стихло окончательно, и, выждав еще некоторое время, генерал выбрался из своего укрытия.
Камеру было не узнать. Все покрывал тонкий слой белесой пыли с вкраплениями более крупных обломков, но стены и перекрытия устояли, и Клэй надеялся, что прямо сейчас ему никакая опасность не грозит. Кто напал на специзолятор, оставалось только гадать. Клэй ничего не знал о происходящем за стенами камеры, и для него случившееся могло в равной степени означать, что жаберы сокрушили флот и армию Империи и добрались до Метрополии, или что началась гражданская война и в столице Имперцы сами убивают друг друга. Впрочем, долго оставаться в неведении ему не пришлось.