Прапор так легко, как Козуля-покойничек, не пьянел и, потихоньку выспрашивая, кое-что вытянул. И запомнил на всякий случай. Туповат был Ваня Колесник, но в практических вопросах сметки и хитрости ему хватало.

Теперь та информация, которую выплеснул в пьяной болтовне собутыльник, вела Ваньку к цели. К деньгам, к той жизни, где нет нужды ходить на гребаную службу. Где будет много вкусной жратвы, хорошей водки и баб. Много смачных упругих задниц и больших грудей. Как у той суки… на лесном кордоне… а-а-а…

Ванька понял, что улыбается, спохватился — не хер, бля, внимание к себе привлекать. И так в этих очечках на интеллигента похож. Он вернулся к мыслям о том, как все-таки добраться до Дуче. Знал-то он не так и много: только то, на какой улице расположена контора Семена, да еще что у него крутой темно-синий «форд-скорпио» с приметной, в виде фигурки Мэрилин Монро, игрушкой на торпеде. Эта Монро Ваньке нравилась — смачная телка. Его мысли опять потекли в привычном направлении.

Замечтавшись, он едва не проехал станцию «Горьковская». Но не проехал — дьявол вел своего слугу к цели. Убийца в безобидных очках шел среди ни о чем не подозревающих людей к новой крови. Светило нежаркое октябрьское солнце, ветерок шуршал оборванной листвой, и питерцы наслаждались последним теплом. Зверь внешне ничем не отличался от человека.

Сергей Павлович Коротков, депутат ЗАКСа Санкт-Петербурга и негласный руководитель целого ряда весьма неслабых коммерческих структур, принимал гостя из столицы. Известный политический комментатор (еще более известный интриган) приехал всего на несколько часов. К предстоящим шестого декабря выборам в ЗАКС Москва относилась с большим вниманием. Эмиссары всех главных политпаханов и политпроституток зачастили в Питер. Всем хотелось оторвать кусок от пирога власти. Но гость Палыча приехал с особой целью.

Импозантный и холеный на экране, обозреватель без грима оказался невзрачным мужиком с нездоровой серой кожей. С Сергеем Палычем они встретились как старые друзья — обнялись. После этого спец, сопровождавший москвича, быстро обследовал помещение небольшим рогатым приборчиком. Зеленоватый дисплей ни разу не мигнул, и спец показал глазами: чисто. Сергей Палыч скептически хмыкнул, а гость невозмутимо сказал:

— Извини, Серега… береженого, как говорится… Разговор-то серьезный, а времена крутые.

— Ну что ты! Твое право… Хотя я вот тебя не проверяю. Завтракать будешь?

— Спасибо, с удовольствием.

Пока официант, немолодой и неловкий, колдовал в кабинете, говорили о погоде. Халдей возился долго, и гость выразительно посмотрел на хозяина. Времени у него было в обрез. Он и не подозревал, что официант на самом деле — один из людей Штирлица, специалист по радио и электронному контролю, окончивший в свое время Ленинградскую спецшколу КГБ. Под униформой официанта была спрятана аппаратура для обнаружения жучков. Он завершил сервировку стола и сказал:

— Приятного аппетита.

Это означало, что гость чист, можно разговаривать о делах.

— Твой план в целом одобрили, — сказал москвич, намазывая вологодское масло на ломтик черного хлеба. Обозреватель немалую часть жизни провел в забугорье и во всем ориентировался на Запад. А вот продукты предпочитал российские. За спиной над ним посмеивались: ишь ты, русофил!