— Леха, стой, брось… — хрипел он. — Брось, говорю, куда ты меня тащишь, не донесешь…
Хватило одного взгляда провести «диагностику»: ранение непростое, но ничего смертельного, если вовремя вытащить пулю.
— Мужики, уходите, на хрен… — выдавливал из себя Окулинич. — Где мой автомат, я задержу их, не поминайте лихом… Идите, командир, выполняйте задание…
Ага, сейчас, придумает же такое, герой недоделанный!
Совместными усилиями затащили Окулинича под корень вывороченного бурей дерева, засунули туда, стараясь не третировать пострадавшую конечность. Стали забрасывать сухой листвой, которой в округе было предостаточно.
— Приказываю жить, Рома… — прохрипел Верест. — И не дай тебе бог ослушаться, схватиться за оружие без видимой причины…
— Приказываешь долго жить, командир? — Лейтенант закатывал глаза, еще находил в себе силы шутить. — Ну, спасибо, какой ты добрый…
— Слушай внимательно. Лежи и не шевелись, мы позднее тебя вытащим. Не вздумай стрелять, орать героические лозунги. Прошло то время, парень, кончилась война, понимаешь? Тупо умирать после войны, ты же не хочешь посмертно прослыть тупицей? В общем, лежи, не рыпайся. Как пройдут немцы, достань аптечку, постарайся сам себя перевязать…
— Так заметят же меня, командир… — простонал Окулинич. — Под это дерево в первую очередь заглянут…
— Надеюсь, не заглянут. Мы отбежим вверх и поднимем стрельбу, пусть туда бегут, к тебе не сунутся… Все, коммунистический привет, товарищ лейтенант…
Они вдвоем понеслись вверх по склону. Подкашивались ноги, кашель рвался из горла. «Надо уходить… — стучало по мозгам. — Надо уходить отсюда, к чертовой матери, пока не растерял всех людей! В обход горы, на ту сторону…»
Отбежали метров на сто, стали остервенело палить в западном направлении. Выпустили по магазину, перезарядили, кинулись дальше и выбежали на открытое место. Так и есть — слева мелькнула дорога, вполне пригодная для движения большегрузного транспорта, клочок железнодорожной ветки, упирающейся в замаскированные ворота… С той стороны наступал противник! Лаял гортанный командный голос, потрескивали автоматы.
— За мной, Леха… Уходим вокруг горы.
— Понял, командир, мы справимся, — пробурчал бледный как мел Звягин.
Склон был уже рядом. Не так давно тут прошел камнепад, пустырь завалило расколовшимися булыжниками. Они бежали вправо, понимая, что затишье не вечно, скоро немцы появятся на расстоянии выстрела, начнется новый «раунд веселья»… Выскочили на тропу, предназначенную для патруля, проскочили кустарник, огромный каменный выступ в теле горы. Какая-то крупная нора в каменном «фундаменте» — высотой в полтора человеческих роста. Старая штольня, штрек, какой-то запасной выход из подземелья… Все пространство вокруг пещеры было завалено камнями, а над входом нависал тяжелый козырек. Спускаться в западню уже не прельщало, бывали там, спасибо… За спиной хлопали выстрелы. И не только за спиной! По тропе навстречу бежали несколько солдат! Тысяча проклятий! Оперативники заметались. Залегли за камнями, открыли беглый огонь. Рослый солдат, бегущий первым, повалился, всплеснув руками. Остальные посыпались с тропы, как горох, залегли и тут же начали снова стрелять. И сзади облава не молчала.