Раздался автомобильный гудок и сердитые мужские голоса.

— Чтоб вы все пропали с вашим покойником! — в сердцах выругалась Надежда, сунула дискету под подушку и вылетела за дверь.

Милицейский «газик» стоял у дома дяди, Паши. Благодаря телефону дяди-Пашин дом считался в деревне оплотом цивилизации. Вторым культурным местом была автобусная остановка.

Деревня Лисино довольно старая, до войны была большим селом, около ста дворов.

И церковь была на холме над рекой. Деревню немцы в войну полностью сожгли, а церковь разрушили. Осталось народу немного: кто погиб, кто не захотел строиться на пепелище.

Многие перебрались в Оредеж, там легче работу найти на железной дороге. И когда двенадцать лет назад Надежда с матерью купили тут дом, в Лисино осталось всего дворов пятнадцать, которые были разбросаны друг от друга на большое расстояние.

Когда Надежда подбежала к милицейской машине, там стояли четверо. Шофер, молодой парень, хмуро рассматривал скаты. В машине сидел мужчина незаметного вида и неопределенного возраста — видимо, врач. Еще один, постарше, беседовал с деревенскими. Надежда подошла, поздоровалась и по его ответу поняла, что это с ним она препиралась по телефону.

— А кого мы ждем?

— Начальство по телефону разговаривает.

Из открытого окна дяди-Пашиного дома доносился зычный командирский бас.

— А чего он так орет-то? — шепотом спросила Надежда у дяди Паши, которого выгнали из собственного дома, так как переговоры должны были проходить в обстановке строжайшей секретности.

— А он с Лугой разговаривает.

«А что, по телефону никак нельзя?» — мысленно вспомнила Надежда известный анекдот Немолодой милиционер подошел к ней с блокнотом.

— Вы кто будете? Назовите ваше ФИО. — Он так и сказал: «ФИО».

— Лебедева Надежда Николаевна.

— А документы у вас есть?

— Нет, — растерялась Надежда, — кто же с собой в деревню документы берет?

— Вот соседка ваша, — он указал на Нину Михайловну, — предъявила пенсионное удостоверение.

— Нет у меня удостоверения, не заработала еще!

— Ладно, капитан разберется.

На крыльцо вышел капитан. На вид ему было около сорока, но он обрюзг раньше времени, и на голове явственно просматривалась плешь. Лицо полыхало румянцем не то от жары, не то от злости. Пуговицы форменной рубашки были расстегнуты, и видно было потное волосатое пузо.

«Ну и мордень!» — Надежду слегка передернуло.

— Где эта корова копается? — заорал капитан на пожилого. — Не можешь за шкирку ее привести?

«Корова — это, надо полагать, я», — сообразила Надежда, но вслух не сказала ни слова.

— Вот она, Лебедева Надежда Николаевна, дачница, — скороговоркой ответил пожилой, но капитан и ухом не повел, только окинул Надежду с ног до головы злобным взглядом.

«И чего он бесится?» — недоумевала Надежда.

— Ну вот что, — прорычал капитан, — мы на машине в обход, старуху местную с нами, дорогу покажет, а ты, Васильич, бери эту, — он, не глядя, ткнул пальцем в Надежду, — и дуй отсюда, пусть покажет, как шли, куда свернули, что видели.

— До леса хоть подбросьте! — попросил Васильевич без особой надежды на успех.

— Некогда, ничего, дойдете, не рассыплетесь! — Пробегая мимо, капитан обдал Надежду запахом перегара и чеснока.