Основной накал сражения быстро сместился в сторону от шоссе, где советская оборона была не столь плотной. Замерзшая земля позволила подвижным частям вермахта наносить удары вне дорог, чем немецкие генералы не замедлили воспользоваться.

Несмотря на все их усилия, пехотные дивизии не смогли прорвать оборону советских частей на всю глубину, хотя местами, особенно там, где их поддерживали танки и штурмовые орудия, немцам удалось вклиниться в оборонительные порядки Красной армии на несколько километров.

В итоге на Можайском направлении в начале ноября кризиса удалось избежать, чего нельзя сказать о ситуации на юге, в районе Калуги и Малоярославца и, особенно, на севере, между Волоколамском и Клином.

Мои ночные полеты вдоль линии фронта стали обыденным мероприятием – Ставка быстро оценила качество получаемых таким образом разведданных. Кроме того, практически вся тяжелая артиллерия по ночам работала по координатам, передаваемым мной по радио.

Немцы, конечно, подобное положение дел искренне не одобряли и всячески пытались затруднить мне работу. Они быстро поняли, что сосредоточивать пехоту и технику для нанесения ударов можно только в дневное время, когда не летает русский разведчик, иначе любое скопление войск попадает под огонь тяжелых гаубиц.

Русские гаубичные батареи, совершавшие опустошительные ночные артналеты, стали изрядной головной болью для вермахта, и немцы бросили на борьбу с ними все имевшиеся в наличии средства. Налеты на Москву полностью прекратились. Вместо этого немецкие бомбардировщики ночами висели над собственными войсками, немедленно реагируя на активность советской артиллерии. Ночью работу гаубиц видно издалека, и нужно признать, такая тактика приносила немцам ощутимые результаты – потери в артполках РГК неуклонно росли, а эффективность их ударов по врагу снижалась.

Кроме того, немцы постоянно наращивали число ночных истребителей, оснащенных радиолокаторами и ночными прицелами. Мой Пе-2 по-прежнему легко избегал встреч с ними, но при этом нам приходилось терять время, постоянно уходя от линии фронта на восток, чтобы оторваться от навязчивых «дорнье» и Me-110. Тем не менее, вылеты я совершал каждую ночь, но маршруты моих полетов неуклонно смещались все дальше на восток вместе с приближением линии фронта к Москве.

Седьмого ноября на Красной площади прошел парад в честь двадцать четвертой годовщины Октябрьской революции. Товарищ Сталин совершил сильный политический ход, поднявший боевой дух войск и показавший всему миру, что у Ставки еще есть резервы, и сдавать Москву русские не собираются. Тем не менее, на следующий день Красная армия оставила Волоколамск, а десятого был потерян Клин. На центральном участке обороны под угрозой неминуемого окружения защитникам столицы пришлось оставить Можайск. На юге у немцев дела шли заметно хуже, но Малоярославец они все-таки взяли, и к пятнадцатому ноября вышли к окраинам Наро-Фоминска.

Несмотря на большие потери, вермахт еще не выдохся, и самым неприятным козырем в рукаве Гитлера оставалась практически свежая танковая группа генерала Роммеля, пока что практически не участвовавшая в боях, если не считать нескольких локальных операций по отражению не слишком опасных контрударов Калининского и Юго-западного фронтов во фланг танковым дивизиям Гёпнера и Гота.