— Костя, я тебя предупреждаю, — мрачно заявил тот. — Чтобы ты эту тетку не трогал. Она руководитель одного важного проекта. Я не могу себе позволить испортить с ней отношения.

— Понял, не дебил, — отозвался Бунимович, подтягивая носки. — Обещаю быть скромным, как еврейская девушка. Может быть, напоить ее чаем?

— До ее прихода я рассчитываю вернуться. Но если вдруг задержусь, прояви максимум радушия. Поговори с ней о чем-нибудь высоком. И ради бога! Не рассказывай ей солдатские анекдоты и не хватай за коленки.

— Ладно-ладно, — пробормотал Костя озабоченно. — Мы с ней послушаем музыку. Вот эту, допустим. — Он вытащил с полки наугад компакт-диск группы «U-2» и, поглядев на обложку, прочитал:

— «У-два».

— Костя, «У-два» — это самолет. А группа называется «Ю ту». Кроме того, математичка ее вряд ли оценит по достоинству. Если почувствуешь непреодолимое желание вывести ее из себя, сдержись и включи канал «Культура». Она будет просвещаться, и тебе не придется поддерживать разговор.

С этими словами он вылетел из квартиры и помчался, вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек — так торопился перехватить бывшую жену и не дать ей вторгнуться на его территорию. Повернув за угол дома, он нос к носу столкнулся с математичкой и затормозил на полном скаку.

Коллега носила узкие юбки, туфли-лодочки, укладывала волосы на затылке толстым кренделем и, кажется, втайне мечтала о том, чтобы мужественный Никифоров однажды забылся и позволил себе какую-нибудь вольность. Она была высокой, худой и нерешительной, с библиотечной бледностью щек, похожая на невозделанный участок земли, за который слишком долго не решался взяться ни один фермер. Звали ее Джульеттой. К этому прелестному шекспировскому имени было приделано посконное отчество Ивановна.

— Ах, Джульетта Ивановна! — воскликнул Никифоров, в душе ругая женщин на чем свет стоит. — Это вы!

С какой стати она явилась так рано? И зачем его бывшей жене столь срочно потребовалось с ним увидеться?

— Вы были так любезны, что вышли мне навстречу? — вопросила математичка, немедленно сделавшись бледно-розовой, словно яблоко, вынутое из соломы.

— Ну да! — согласился Никифоров. — Я подумал… М-м-м… Что прежде чем решать деловые вопросы, мы могли бы выпить по чашечке кофе.

Он рукой показал на витрину кафе, перед которым произошло столкновение. Через стекло были видны столики, а меж ними плавали крахмально-белые официанты.

— Хороший кофе — это, знаете ли, хорошее настроение, — сообщил он.

— Что ж, примем это как аксиому, — еще больше порозовела Джульетта, мигом почувствовав, что он взволнован сверх всякой меры, и приняв его волнение на свой счет.

Никифоров взял ее под локоть и быстрее, чем позволяли приличия, завел в кафе и приземлил за столик, у окна. Отвести ее домой, к Бунимовичу? Но если по дороге они наткнутся на Анжелу и та устроит какую-нибудь сцену — Джульетте тоже достанется на орехи. Нет, лучше подкараулить бывшую жену тут, оставить свою спутницу на минуточку и быстренько все уладить.

— Может быть, вы хотите поесть? — спросил Никифоров с такой тревогой, будто от ее аппетита зависела его жизнь. — Что вы любите?