Наконец медведица подняла голову, понюхала воздух и, коротко рявкнув, повела детей прочь от берега, в глубь страны. Должно быть, ветер доставил ей оттуда какую-то добрую весть.

— Мудро ты поступил, Карк, что не стал жарить уток, — сказал Оттар, выпрямляясь во весь рост и выходя из-за валуна. — Запах жареного они слышат удивительно далеко, и по ветру, и против.

Оказывается, Карк поймал двух гаг, пока они спали.

— Я выщиплю у них пух, — сказал он со счастливой улыбкой. — Ты говорил, тебе скоро понадобится…

Оттар покачал головой.

— Пух с убитой гаги — мёртвый пух, и в нём толку немного. Мне нужен живой, от гнезда, из которого вышли птенцы. Он счастливее, да и теплее. Я сам его соберу.

Карк понурился и отошёл, огорчённый. Опять он не сумел угодить.

Когда доедали печёные яйца, Оттар спросил его:

— А где верёвка, из-за которой я свалился вчера? Я не отказался бы посмотреть, отчего она порвалась. Карк ответил:

— Я сжёг её. Мне подумалось, она заслуживала казни.

Дверь дома оказалась сколочена из крепких корабельных скамей. Твёрдое дерево хранило следы огромных когтей, но видно было, что жадный зверь так с ним и не справился. Оттар рассмотрел в щель, что дверь держала изнутри тяжёлая поперечина. Её могла отворить только человеческая рука.

И трудно сказать почему, но был у этой двери такой вид, словно она не поворачивалась в петлях уже давным-давно. Оттар громко постучал кулаком, хотя все трое заранее чувствовали — ответа не будет. Оттар постучал ещё раз, потом вытащил нож, поддел и выбросил поперечину из заушин. Ссохшийся запор уступил легко, точно радуясь, что кто-то его потревожил.

Внутри было тихо и холодно. В раскрытый дверной проем падал сноп ярких лучей, но освещал лишь неведомо когда потухший очаг. По сторонам лежала плотная тьма, и Оттар негромко велел Хельги:

— Высеки огонь. Я хочу, чтобы именно ты это сделал.

Хельги молча послушался. Очаг, дрова в котором сгорели лишь наполовину, затеплился не сразу. Но постепенно мрак отступил, и Хельги увидел людей.

Сперва он так и вскочил на ноги, хватаясь за нож: чего хорошего ждать от затаившихся в потёмках!.. Однако потом разглядел, что все они были давно мертвы, и перевел дух.

Четверо лежали на широких лавках вдоль стен, укрытые пушистыми одеялами. Пятый сидел на хозяйском сиденье, подперев голову рукой. На Свальбарде совсем не было гнили, и время лишь превратило людей в обтянутые кожей скелеты. Если их не тревожить, они останутся такими же до сумерек мира, до великой битвы Богов.

Оттар подошёл к сидевшему и внимательно осмотрел его, не касаясь руками. При жизни этот человек был великаном. Даже теперь его рост и ширина плеч бросались в глаза. И он был одет, как одевались халогаландские викинги: кожаные штаны, заправленные в тёплые сапоги, полушубок мехом наружу… прямые, очень светлые волосы, в которых почти не было седины, спадали из-под шапки на плечи. А на коленях, в ножнах, украшенных резным серебром, дремал длинный меч.

— Так, значит, всё-таки сбылась твоя мечта, Виглаф Ворон сын Харальда из Торсфиорда, — негромко сказал ему Оттар. — Я понял, что это ты, ещё по кораблю. Но мало верилось мне, что я увижу здесь тебя самого.