Наташа знала, что спорить с отцом бесполезно, —все равно сделает, как решил. К стаду они подошли уже за полдень. Серенькая паслась среди коров, но не одна, а с двумя долговязыми, ушастыми и губатыми лосятами. Широко расставив тонкие ноги, лосята с двух сторон уткнулись в набухшее вымя своей матери, а она стояла тихо и, как казалось Наташе, блаженно улыбалась.

— Она отелилась? — спросила Наташа, все ещё не веря случившемуся.

Прохор рассмеялся:

— У нас прибавление семейства, дочка! А ты боялась — умрёт.

Первой заботой Наташи было, как назвать телят? Решили, что телёнок будет Толькой, а телочка Тонькой. Имена, видно, понравились лосятам. Очень скоро научились они отзываться на них и бежали к девочке пососать её вкусные пальцы.

Наташа потеряла всякий покой. Она поднималась вместе с отцом задолго до солнца и бежала к просыпающемуся стаду. Первой просыпалась лосиха. Она расставляла длинные ноги и несколько раз сильно встряхивала головой, как бы сбрасывая ночную дрёму. Толька и Тонька, стараясь повторять все движения матери, смешно качали головами.

— Утренняя физзарядка, — смеялся Прохор. — Давай, дочка, и мы с тобой начнём под транзистор. А то перед Серенькой совестно.

Лосята росли быстро. Толька становился брыкливым, проказливым телёнком. Ему мало было одной матери. Он все норовил сунуть губатую мордочку под брюхо какой‑нибудь бурёнки и попробовать ещё коровьего молока. Коровы не обижались, но слегка поталкивали проказника рогами. Толька, задрав хвост, бежал по степи, гоняясь за бабочками и воробьями. А Тонька росла смирной, степенной тёлочкой. Она все больше жалась к матери и, наверное, удивлялась, что братец её такой неугомонный.

Прохор посмеивался в свои пушистые усы:

— Вот ведь, Тонька у нас девица воспитанная. А Толька — парень, Озорник!

В последнее время Серенькая повадилась уходить от стада в лесную полосу. Наташа тревожилась за неё и все допытывалась у отца:

— Зачем она в лес убегает? Ей с нами скучно?

— С нами ей хорошо, — говорил Прохор. — Ты смотри, как Толька растолстел. Здоровенный бычок! А Тонька худенькая. Братец у матери все молоко забирает, а ей и Тоньку жалко. Вот она и старается на своём лосином лесном корме побольше молочка нагулять, чтобы обоим хватало. Она же мать!

Толька и Тонька все старались улизнуть вместе с матерью в лес. Наташа боялась, что лосята заплутаются в лесу, бдительно следила за ними, не давала далеко убегать и сама загоняла их на ночь за крепкую ограду, как они ни сопротивлялись.

К отлучкам Серенькой скоро привыкли. К ночи она всегда возвращалась в стадо. Но когда однажды не вернулась, Наташа встревожилась. Отец успокаивал девочку:

— Утром вернётся. Не бойся.

Но и утром Серенькая не вернулась. Толька и Тонька затосковали без матери.

Тут уж не на шутку встревожился и Прохор. Он взял ружьё и отправился на поиски беглянки. Вернулся часа через два, молчаливый и сумрачный. Наташа притихла, боялась расспрашивать отца, чувствуя беду.

Прохор повесил ружьё на стенку, присел к столу:

— Осиротели наши лосята, дочка. Злые люди убили Серенькую. Только кровавый след от разбоя остался.