Дарлинг мог бы согласиться, чтобы Тэлли и Мэннинг отвезли его в отель; он не имел ничего против отелей. Но там они чувствовали бы себя спокойно, а он не хотел, чтобы так было. Он хотел, чтобы они нервничали и провели разговор быстро и конкретно.
Посмотрев на стоянку, он увидел, что «БМВ» уже стоит между двух побитых фургонов.
Дарлинг вошел в ресторан и задержался у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Он уловил запах несвежего пива, сигаретного дыма и приятный сладкий аромат марихуаны. Дюжина мужчин сгрудились вокруг стола для игры в снукер, крича и делая ставки. Несколько человек спорили у древней доски пинбола[21]. Это были грубые люди, все очень вспыльчивые. И все чернокожие.
Около двери было несколько свободных столиков, но Тэлли и Мэннинг стояли вместе в углу, как будто отправленные туда в наказание учителем.
Огромный мужчина, черный, как гаитянин, и широкий, как защитник в американском футболе, соскользнул со стула у бара и легко подскочил к Дарлингу.
— Вип... — приветствовал он.
— Шилли...
— Они с тобой? — Шилли кивнул головой в сторону угла.
— Да, со мной.
— Ну что ж, хорошо. — Шилли неуклюже протопал к углу и позволил себе улыбнуться. — Джентльмены, — сказал он. — Пожалуйста, садитесь.
Он выдвинул стул от ближайшего стола и предложил его Мэннингу. Когда мужчины уселись, Шилли поинтересовался:
— Что будете заказывать?
Мэннинг начал:
— Мне бы хотелось «Столичную» с...
— Ром или пиво?
— Давай три «Дак энд сторми», Шилли, — распорядился Дарлинг.
— Считай, что они уже здесь, — ответил здоровяк и направился к бару.
Дарлинг посмотрел на Осборна Мэннинга, которому по виду было пятьдесят с небольшим. Мужчина был безукоризненного вида: ногти отполированы, волосы прекрасно уложены. Его синий костюм выглядел так, будто был выглажен, пока хозяин ожидал, когда его усадят за стол. Белая, без единого пятнышка, сорочка была накрахмалена, а шелковый синий галстук удерживался на месте золотой булавкой. Но не это не давало Дарлингу отвести взор. Его приковывали глаза Мэннинга. Даже в лучшие времена они, вероятно, выглядели запавшими. Его лоб выдвигался вперед и нависал, как костяная полка, а брови были густыми и темными. Но сейчас эти глаза походили на два черных туннеля, будто сами глазные яблоки исчезли.
«Может быть, здесь просто темно, — подумал Дарлинг. — Или это горе делает такое с человеком?»
Мэннинг заметил, что Дарлинг пристально рассматривает его, и произнес:
— Спасибо, что пришли.
Вип кивнул и попытался придумать что-нибудь вежливое в ответ, но не сумел найти ничего лучшего, чем:
— Никаких проблем.
— Вы живете поблизости? — спросил Тэлли, поддерживая разговор.
— Довольно близко, — Дарлинг кивнул на северную стену. — Через Мангровую бухту.
Шилли принес напитки. Тэлли сделал глоток и произнес:
— Великолепно.
Дарлинг наблюдал за реакцией Мэннинга, когда тот сделал маленький глоток. Мужчина поморщился, но подавил гримасу. Для рта, привыкшего к водке со льдом, подумал Дарлинг, ром с имбирным пивом, наверное, имеет вкус анчоусов с арахисовым маслом.
Затем наступила неловкая пауза, как будто Тэлли и Мэннинг не знали, как им начать разговор. У Дарлинга было довольно ясное представление о том, что им от него нужно, и ему пришлось заставить себя не поддаться соблазну сказать им, чтобы они подошли к делу, приступили к сути. Он не хотел казаться заинтересованным; за многие годы он заработал немало долларов, держа рот на замке и слушая. В самом худшем случае он всегда что-то узнавал.