— Нужно поднять капсулу. Запустить лебедку. Может быть, движение отпугнет кальмара.

— Десять минут уйдет, чтобы выбрать слабину кабеля, — ответил Дарлинг. — А у них нет Десяти минут. Все, чему предстоит случиться, случится прямо сейчас.

Тварь старалась найти слабое место. Оно где-то должно быть. У любой добычи всегда есть слабое место. Этот предмет был вполовину меньше твари и, хотя был крепким и плотным, не оказывал сопротивления.

Тварь легко подняла его двумя щупальцами, повернула и попыталась раздавить. Затем она притянула предмет к восьми коротким рукам и схватила его. Она открыла клюв и попробовала шкуру врага языком. Язык медленно продвигался, облизывая, ощупывая, обдирая.

— Что это за шум? — прошептал Сент-Джон.

Звук был таким, будто грубый напильник царапал корпус модуля.

Теперь капсула была перевернута кверху дном, и все трое стояли на коленях на потолке и поддерживали себя руками.

— Он играет с вами, — сказал Дарлинг по микрофону. — Как кошка с фантиком. Если повезет, ему надоест и он оставит вас в покое.

Сент-Джон поднял голову, как будто прислушиваясь еще к какому-то звуку.

— Наш двигатель заглох, — проговорил он.

— Как только тварь вас отпустит, мы поднимем вас лебедкой. Теперь уже скоро.

Шарп подождал, пока Дарлинг не отключил микрофон, и спросил:

— Ты веришь в это?

Дарлинг помолчал, прежде чем ответить:

— Нет. Эта сволочь найдет, как проникнуть внутрь.

Язык скользил по шкуре, исследуя структуру, отыскивая отличие. Но шкура везде была одинакова: твердая, безвкусная, мертвая. Язык стал двигаться быстрее, тварь теряла терпение. Какой-то сигнал промелькнул в ее мозгу и исчез.

Язык остановился, вернулся назад и начал облизывать снова, более медленно.

Вот. Сигнал повторился и был устойчив. Структура шкуры стала иной: более гладкой, более тонкой.

Более слабой.

Вероятно, Стефани услышала шум позади себя — находящимся в каюте «Эллис эксплорер» было видно, что она повернулась, чтобы посмотреть на свой иллюминатор. То, что она увидела, заставило ее завизжать и попятиться.

Сент-Джон взглянул в том же направлении и задохнулся.

— Что там? — спросил Дарлинг.

— По-моему... — проговорил Сент-Джон, — по-моему, это язык.

Энди изменил угол видеокамеры внутри подводного аппарата и сфокусировал на иллюминаторе, и тогда они тоже смогли увидеть это. Язык. Он лизал иллюминатор, покрывая стекло розовой плотью. Затем он отодвинулся, стал конусообразным и постучал по стеклу. Звук напоминал постукивание молотка, вбивающего мебельные гвозди.

Затем язык убрался, и какое-то время иллюминатор оставался черным. Раздался звук, подобный оглушительному визгу.

Сент-Джон схватил с крюка переборки фонарь и осветил иллюминатор. Они смогли увидеть только часть его, потому что он был больше, чем иллюминатор, намного больше: загнутый, подобный косе клюв цвета янтаря, и его острие давило на стекло.

Стефани прижалась к противоположной переборке, а Сент-Джон безмолвно стоял на коленях и направлял свет фонаря на иллюминатор. Эдди повернулся к видеокамере и проговорил:

— Проклятье!

Потом раздался треск, и в какую-то долю секунды вода, как взрыв, ворвалась внутрь капсулы, раздался громкий визг, крики... а затем наступила тишина, монитор погас.