— Да кто я такая, чтобы судить тебя? — задумчиво произнесла Вера Павловна. — Каждому из нас есть, чего стыдиться. И ты не так уж и сильно виновата, в том, что с тобой произошло. Просто ты допустила слабинку, поддавшись жажде мести.

— Я больше не хочу быть Шер, — очень тихо проговорила Шура, склонившись над столом. — И я больше не хочу мстить. После встречи со Славой я поняла, что наказываю невиновных. Ведь не они же со мной так обошлись тогда. Так почему же я, возможно, заставляю их страдать?

— И это самое главное, деточка, — улыбнулась начальница. — Это значит, что ты излечилась.

— Только я не знаю, как жить дальше, — еще сильнее ссутулилась она. — Если раньше мир делился на черное и белое, то теперь в нем все стало серым.

— Ничего, деточка краски постепенно будут возвращаться, пока мир вокруг тебя снова не засверкает, — улыбнулась Вера Павловна, похлопав ее по руке. — Самое главное, что ты выздоравливаешь и возвращаешься к нормальной жизни.

Только жизнь без Славы ей не нужна. Возможно и к этому она когда-нибудь привыкнет, но потребует на это куда больше времени.

Больше всего Шура не любила вечер пятницы и выходные. Если раньше, когда в ней просыпалась Шер, она посвящала это время подбору клиента, то сейчас она бесцельно слонялась по квартире, не зная чем заняться. Она постепенно привыкала к вечерам, стала относиться к ним гораздо спокойнее. И вместе с этим в ней просыпались нормальные человеческие желания — сходить в гости, позволить себе позже обычного лечь спать. Но всего этого не было в ее жизни раньше, и она не умела этого делать. Если в остальные вечера она уставала после работы и даже рада была оказаться в постели, то в выходные она почти все время проводила на диване с книгой или перед телевизором, страдая от одиночества и размышляя, как можно исправить ситуацию.

Вот и сегодня, придя с работы, поужинав, она достала томик Стендаля и забралась с ногами на диван. «Красное и черное» она читала когда-то в детстве. Тогда на нее произвела неизгладимое впечатление история всепоглощающей и трагичной любви. И сейчас ей захотелось освежить ее в памяти.

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. К ней разве что соседка иногда заходила, чтобы попросить сахар или соль. Но она никогда не звонила в дверь, а обычно стучала. Кто бы это мог быть? Даже такая мелочь что-то всколыхнула в ее истосковавшейся по общению душе, заставляя трепетать ее от предвкушения.

Распахнув дверь, она замерла от неожиданности, встретившись взглядом с такими родными и желанными глазами, воспоминания о которых она уже похоронила глубоко в себе.

— Привет! — произнес Слава. — Пустишь? — кивнул он вглубь квартиры.

— Конечно! — опомнилась она, отходя в сторону и пропуская его. — Проходи…

Шура чувствовала слабость во всем теле от одного его вида. Спрятала руки за спину, потому что они внезапно мелко задрожали. Вопросы роились в голове, но все их затмевала радость, что она видит его. Вот уже три недели он ей не попадался на глаза даже случайно. Она не искала встречи, а он, по всей видимости, старательно ее избегал. И вот теперь он тут.