После указа президента о противодействии искажениям истории российская «пятая колонна» заистерила, однако потом довольно быстро успокоилась, поскольку стало ясно, что это противодействие ведётся как-то странно. Председатель президентской комиссии по противодействию искажениям истории Нарышкин заявил, что не предусматривается цензурирование каких-либо работ, учебников и выступлений в СМИ на темы истории Второй мировой войны, комиссией будет вестись только сверка того, что считается фактами, с архивными документами.
Очень странным оказался состав комиссии, в нее были включены «историки» типа Сванидзе, активно отличившиеся как раз на ниве исторических передержек и фальсификаций.
И вот недавний пример. Путин при посещении Польши по случаю 70-й годовщины начала войны попал в положение, используя его собственное выражение, «в раскоряку» - с одной стороны, он, подыгрывая партнерам, вынужден был говорить об осуждении Пакта Молотова-Риббентропа как аморального – договаривались, де, с потенциальным агрессором. С другой - характеризуя обстановку тех лет, подписание Мюнхенского сговора, заключение с Гитлером аналогичных пактов всеми другими главными участниками будущего конфликта, включая Польшу, Путин фактически оправдывал подписание советско-германского договора о ненападении.
Комментируя выступление Путина, Сванидзе позволил себе заявить в новостной программе РЕН-ТВ, что Путин признал Пакт Молотова-Риббентропа преступным актом. Конечно, можно пропустить без внимания такое передергивание телеисториком сказанного Путиным. А можно отнестись к этому серьезно: «За базар отвечаешь?». Ведь член комиссии по противодействию искажениям истории как раз искажает и историю, и важное внешнеполитическое заявление премьер-министра РФ.
По сути комментария Сванидзе имеет смысл задать следующий вопрос: если есть преступление, то кто потерпевший, жертва? Потерпевший – уж точно не народ Советского Союза, который получил такую нужную почти двухлетнюю передышку и возможность интенсивной подготовки к войне. Не было бы этой передышки и передвижения границ на запад, советский народ понес бы в войне еще большие потери.
Вряд ли жертвы Англия и Франция. Они проиграли в подталкивании Гитлера к агрессии против СССР и фактически отказались от предложенного им Советским Союзом союзного договора. Они, конечно, не жертвы.
Польша тоже не жертва советско-германского договора о ненападении, она сама имела с Гитлером такой договор и свои «секретные протоколы».
Гитлер и без договора с СССР напал бы на Польшу, сроки были определены задолго до визита в Москву Риббентропа. Польша - жертва немецкой агрессии, а не Пакта Молотова-Риббентропа.
СССР тогда вернул только отторгнутые у него в 1920 г. земли и сделал это, когда уже польское правительство бежало и государства, по сути, не существовало. Зато потом своей победой СССР обеспечил Польше территориальные приобретения в виде Силезии и части Восточной Пруссии с портом Данциг (Гданьск). Об этом почему-то стесняются сегодня говорить наши руководители.
Литва не может считаться жертвой советско-германского договора, поскольку он способствовал возврату ей двух областей - Виленской, а позже и Мемельской (Клайпеда).