– Обокрасть мертвую собаку! – орала тетка. – Это мародерство! В Древнем Египте за это приговаривали к смертной казни. Замуровывали в стену!

– Что, правда замуровывали? – Лола повернулась к Лёне.

– Ну, эта тетка если не замурует, то по стенке ее точно размажет.

Тут хозяйка камня перешла к рукопашной. Блондинка оглушительно завизжала, пытаясь спрятаться за ведущего. Тот не растерялся и успешно уклонялся от кулаков хозяйки камня. Чувствовался большой опыт. Той, однако, удалось оторвать у него карман на пиджаке и поставить фингал под глазом блондинки.

Зрители наблюдали за всем в полном восторге – свистели и топали ногами. Наконец восстановили относительный порядок, и рядом с ведущим появился худощавый лысый человек в дорогом полосатом костюме, с улыбкой, напоминающей акулий оскал.

Как Леня правильно определил, мужчина оказался адвокатом того самого обобранного банкира. Алчно посматривая на блондинку, он объявил, что она в данный момент проходит свидетелем по крупному уголовному делу насчет кражи драгоценностей. Блондинка сникла на глазах, залилась слезами, бормоча, что ничего не знала о том, что камень краденый. Она понятия не имела, что тот солидный, приличный человек торгует краденым. «За все ответишь!» – пообещала хозяйка камня, и адвокат бывшего мужа улыбнулся своей акульей улыбкой.

– Все ясно, – сказал Леня, приглушив звук. – Эта дура расхаживала с краденым камнем на шее по всей Москве, говоря, что колье досталось ей от бывшего мужа. Дошло до банкира, тот забеспокоился, выяснил приватно, кто ей его продал, проследил историю камня и сообщил его хозяйке. Та устроила шум, а под эту марку банкир добьется пересмотра дела и, глядишь, сумеет вернуть состояние.

– А не надо быть такой самоуверенной! – припечатала Лола. – Но, знаешь, может, и к лучшему, теперь камень увидели все. Как и хотел Иван Францевич. Ой, как бы я хотела иметь такое колье! Но не судьба… Так уж в жизни бывает, одним – виллы, яхты, драгоценности, а другим – вечное стояние у плиты, уборка и букет пожухлых гвоздик на Восьмое марта.

«Начинается, – вздохнул Маркиз, потихоньку выбираясь из гостиной. – Вот как чувствовал, что нельзя Лолке смотреть на этот изумруд!»