В общем, к Пчеле на квартиру они поехали вместе, втроем и очень неплохо, а главное дружно провели время. Любительницы могли дать фору и матерым профи. Вспомнив об этом, Пчела даже подумал, что знакомство с «каплями» следует продолжить. Правда, не сегодня. Й даже не завтра.

В последнее время он буквально стоял на ушах. Предвыборный финансовый ажиотаж ведь не освобождал его от прочих обязанностей по Фонду, по металлу и всему прочему. Часть обязанностей он все же переложил на Генриха Петровича, срочно вызванного из австрийской столицы. А сам сосредоточился почти исключительно на кремлевских делах-делишках.

Пчела уже и сам не помнил названия всех фирм в России, Европе и на всяких островах, которые — не острова, а фирмы — они пооткрывали для проводки и отмывки денег. Схема была проста, как пионерская песня.

Фирмой в России с какой-нибудь закордонной фирмой заключался фиктивный договор на поставку, например, партии компьютеров из Лиссабона. Российская фирма через «Социум» переводила безналичные рубли, полученные из бюджетных средств, на счет заграничного «партнера». Уже в долларах. Пока еще тоже безналичных. Потом контракт расстраивался по каким-нибудь форс-мажорным обстоятельствам. Деньги возвращались. Но так как это были поступления уже из-за границы, то безнал вполне законно можно было превратить в наличку.

И так — раз, еще раз, еще много-много раз. При этом никто, кроме Пчелы, конечно, не следил, в соответствии с каким обменным курсом все это происходило. Тем более, что курсов этих было несколько — для самых разных категорий экспортеров и импортеров. Маржа достигала иногда нескольких процентов. Эти проценты Пчела считал четко своими, честно заработанными.

С остальных операций — за срочность — «Социум» получал также от пяти до десяти процентов. В общем — игра стоила свеч. Хотя и стремно было — не дай бог, придут к власти коммуняки. Тогда выбор простой — делать ноги из страны, если успеешь. Или куда как менее приятный вариант — гостеприимная, приветливая Колыма.

На всякий случай все доходы Пчела аккумулировал на именных и номерных счетах по всему свету. На черный, тьфу-тьфу-тьфу, день.

Наличку возили чемоданами. Все больше в Белый дом. Что будет с ней дальше, Пчелу не касалось. Хотя он иногда и жалел об. этом. Стоило только представить на минуту, сколько денег оседает в чужих карманах перед тем, как их более мелкими партиями отправляют по инстанциям! Ну да ладно, всех денег не заработаешь.

Дай Виктор Петрович уж больно воду мутил. И с бюджетными поступлениями расщедрился как никогда. И ласков был, как крокодил перед обедом: Добрый такой крокодил, сентиментальный.

—        Ох, не к добру все это, — говорил Пчела Саше.

А тот всякий раз отвечал примерно одно и то же:

—        Подожди, Пчелкин, пусть у него поглубже коготок увязнет. Тогда не сорвется. Он хитер, а мы хитрее. Ведь правда, Пчелкин?

Пчеле вновь и вновь приходилось соглашаться. Здесь у него выбора не было. Может, оно и к лучшему?

Сразу после звонка Павлючкова, сообщившего ему о начале Зоринской операции, Саша набрал номер его мобильника: