— Подъезжаем! — с облегчением доложил Коля.

— Я сама во всем виновата! — вздохнула Маргарита Ефимовна.

Поначалу все шло как обычно. Охваченный творческим порывом Жарынин взбодрился, напитался здоровьем и ожидал, что после первого, ну, второго отвергнутого синопсиса Кокотов вспылит и уедет. Но писодей оказался терпеливее предыдущих соавторов, а тут еще история с несчастным лицедеем Ибрагимбыковым, решившим заработать, изображая бандита. В результате у игровода возник навязчивый бред кинжальной войны со злом…

— Господи, зачем только Тимочка подарил ему эту трость с кинжалом! — воскликнула вдова. — Дима так любил разные ненужные вещи…

А тут еще доктор Мягченко, как на грех, догуливал отпуск. Маргарита Ефимовна позвонила ему и получила инструкцию: мужа из «Ипокренина» срочно забрать, а Кокотову объяснить, что из-за мирового кризиса мистер Шмакс разорился, и кино отменяется.

Услышав свое имя, миттельшнауцер шевельнул острыми ушами и посмотрел на людей темными догадливыми глазами.

— Андрей Львович, я ведь собиралась к вам в тот день — вечером. Тима обещал меня отвезти. Опоздала…

— М-да…

— А знаете, кто придумал назвать спонсора фильма так же, как нашего песика?

— Дмитрий Антонович?

— А вот и нет. Я! — гордо сообщила она и заплакала.

Поворот на «Ипокренино», прежде скрытый зарослями ольшаника и борщевика, еле приметный с трассы, теперь был так разъезжен, размозжен и разворочен, словно здесь, выполняя боевой приказ, проломилась танковая дивизия с приданной ей колонной дырявых цементовозов. На месте скромного фанерного указателя «ДВК „Кренино“ — 7 км» высился огромный красочный рекламный щит наподобие тех, какими в городе закрывают торцы многоэтажек. Изумленный Кокотов попросил недовольного Колю на минуту остановиться, вышел из машины и, задрав голову, прочитал:

Все это было написано огромными буквами на фоне знаменитого грота, извергавшего мощные струи целебной воды, наподобие прорвавшегося нефтяного фонтана. В правом нижнем углу щита Кокотов заметил самовольно приклеенную рекламу размером с газетную полосу, заинтересовался и подошел ближе:

Подивившись неуморимости бывшего директора, Андрей Львович с огорчением обнаружил, что запачкал новые темно-вишневые «саламандры». Он попытался удалить серую цементную пакость пучком сухой травы, но получились белесые разводы, как на школьной доске, если ее вытереть грязной тряпкой. Вздыхая, Кокотов вернулся в машину и спросил нервничавшего Колю: