Поэтому мне пришлось поднять зад с уютного кресла и заняться примеркой самолично. Обрадовавшийся обновке Тиран не протестовал. Звякнув пряжкой, старый ошейник расстегнулся и тут же попал в руки старичка, презрительно блеснувшего золотым пенсне и молвившего:

– С вашего позволения – прямиком в мусорную урну. Только слиму в радость!

А вот и почти забытая мною поговорка Вальдиры – «только слиму в радость», – появившаяся именно здесь и отличающаяся крайней негативностью. Услышать такое присловье в адрес созданной собственноручно вещи… для любого мастера это как ножом по горлу. Или острым серпом по…

Я молча кивнул и навсегда распрощался со старым ошейником. Прости меня, Орбит…

Новый предмет волчьего туалета оказался Тирану очень к морде. И толком не выросший зверь сразу стал выглядеть куда внушительнее, красуясь широким ошейником из толстой кожи с идущим двойным рядом наружных шипов. Мне в руки вложили два небольших продолговатых хрустальных кристалла с железными крючочками в одном из краев. Внутри одного подобного «жетона» мерцала тусклая зеленая искорка, внутри другого кружился многоцветный радужный вихрь. А вот и защита от яда и магии. Далеко не стопроцентное, но все же сопротивление их воздействию. Жаль только, жетоны обладают определенным количеством автоматических использований, и, когда квота исчерпывается, хрустальные «подвески» со звоном разлетаются в пыль и исчезают навсегда.

Сам ошейник давал совсем пустяковую защиту, но отличался дикой прочностью и сорокапроцентной защитой от критического удара в шею, к тому же был зачарован на снижение шанса заражения питомца какой-либо болезнью. Кроме того, он обладал слотами под жетоны, чем далеко не каждый ошейник мог похвастаться.

Убедившись, что обновка пришлась впору, старик удовлетворенно кивнул и вытащил из поясной сумки еще три предмета. Две одинаковые толстые кости и маленький флакон, наполненный яркой зеленой жидкостью. Тэк-с, а вот и допинг. Причем, судя по внешним признакам и удовольствию на лице дедули, допинг был качественным и наверняка запредельно дорогим.

– Две особым образом обработанные и пропитанные тайной смесью моего собственного изготовления кости люцернового трехлетнего быка, забитого в полнолуние, за два часа до зыбкого и туманного осеннего рассвета.

– О-о, – протянул я, абсолютно ничего не поняв. Но, наверное, штука забористая.

– Давать только одну кость в день! – выдавал старик строгие нравоучения. И его золотое пенсне в этот раз тоже поблескивало со всей строгостью. – Только одну!

– Понимаю.

– Съевший кость волчонок шесть часов будет обучаться куда лучше, чем прежде. В это время еды и питья надо давать ему втрое больше, чем обычно. Потом дать ему хорошо выспаться!

– Ясно!

– В бутылочке концентрированная настойка особых трав. Весь состав назвать не могу, ибо секрет столь строгий, что держу его только у себя в голове, не доверяя даже бумаге. Но упомяну, что в нем выпарка из драконьего корня, настойка из рога черного шерстистого носорога и выварка из копыта золоторого оленя!

– О-о-о… – повторил я изумленный возглас. И опять ничего не понял. Но, наверное, это тоже штука очень забористая. Не скопытился бы мой Тиран от этой копытной настойки…