Руководствуясь «толерантностью» и «политкорректностью», мы можем только проиграть.
Заключение Не против мусульман. Против ислама!
Мы не против мусульман – это такие же люди, как мы. Но мы не желаем, чтобы нас под страхом смерти заставляли принимать чуждую веру.
Мы не хотим, чтобы наши дети обратились в ислам.
Мы не хотим превращения России и всего мира в мусульманское государство, подобное Афганистану или Ирану.
Если мы желаем сохранить нашу страну, наш образ жизни, нашу культуру, то для этого необходимо прилагать усилия. Необходимо противостоять угрозам, которые встают перед нами. В том числе угрозе со стороны ислама. Угрозе, которая существует не из-за плохих людей, а из-за специфики данной «мировой религии».
Что будем делать?
Прежде всего – сохранять и использовать то, что имеем. Россия накопила многовековой опыт сосуществования с исламскими меньшинствами. Татары и башкиры сегодня мало отличаются от русских, хоть и числятся мусульманами. Ясно, что это заслуга не ислама, а русской культуры. Значит, надо изучать, каким образом нам, русским, удалось добиться такого результата. И использовать те же методы.
Прежде всего, необходимо поддерживать тех деятелей, которые заявляют о мирном характере ислама. Собственно говоря, именно такую позицию занимают лидеры исламского сообщества России. И они, и мы понимаем, что на самом деле это не так. Но пока эти люди помогают сохранить мир в нашем обществе – они наши союзники. И неважно, выступают ли они так ради сохранения своего статуса или в самом деле хотят реформировать ислам.
Да, именно реформа ислама – вот к чему надо вести. Понятно, что невозможно переписать Коран. Но можно издавать и пропагандировать те его толкования, которые воспитывают мусульман в духе миролюбия и терпимости. Пусть журналисты и эксперты, богословы и историки будут опровергать и подвергать сомнению вредные для нашего сосуществования с мусульманами хадисы. Независимо от того, как там оно было на самом деле в VII веке… в конце концов, это же тривиальная политтехнологическая задача. Главное – была бы политическая воля.
И наоборот. Как сформулировал все тот же Кураев, наша задача – «…создать такие условия, чтобы в российском информационном пространстве звучали голоса тех, кто дает исламу миролюбивое толкование, и ограничивать проповедь тех мусульман, которые настроены воинственно» [75]. Любая попытка завести разговор о какой-то мусульманской особости, исключительности, о превосходстве мусульман над всеми прочими – должна рассматриваться как разжигание сепаратизма и караться соответственно.
«И не надо показывать по ТВ религиозные празднества, имамов в роскошных халатах и длинные ряды коленопреклоненных мусульман в мечетях. У нас, конечно, свобода информации, но когда вопрос стоит о безопасности – даже не одного государства, а всего человечества, надо выбирать, что важнее» [46].
Наверное, если в России будет проводиться такая государственная политика – эту работу придется переписать. Дабы не смущать мусульманские умы, так сказать. Что ж, значит, придется добавить по тексту: «как лживо утверждают агрессивные фанатики-исламисты…» и т. п. Но знание того, что есть ислам на самом деле, должно остаться у правящей элиты, у руководства силовиков и у научного сообщества.