— Удали немедленно! — потребовала я. — В следующем месяце у меня собеседования в нескольких юридических фирмах. Им не нужны работники, которые носят колье из пенисов.

— Не волнуйся, Китти-Кэт. Они поймут, что это фотография с девичника и что ты не появишься в таком виде в суде.

— Юридические конторы очень консервативны, — не успокаивалась я. — Сейчас же удали!

Одри закатила глаза, но мою просьбу выполнила. После этого я убрала из своего профиля в Фейсбуке все лишнее и сделала его закрытым. Конечно, Одри и не думала мне навредить, она просто не понимала, почему я не хотела видеть эту фотку в интернете. Для меня же оставалась загадкой ее болезненная потребность делиться всеми подробностями жизни. Как объяснить человеку вроде Одри, что мне социальные сети напоминали школьную столовую — и там, и там ты всегда на виду и уязвима для нападок окружающих. Я не хочу, чтобы другие видели мое новое, полное надежды лицо.

— Не глупи. — Одри снова направила на меня камеру.

— Перестань! — крикнула я, и тревога в моем голосе удивила нас обеих.

Одри опустила телефон и обеспокоенно спросила:

— Да что с тобой?

Я судорожно вздохнула.

— Просто… Просто не хочу, чтобы надо мной смеялись.

— Ты что? — искренне удивилась Одри. — Кэт, никто не будет над тобой смеяться. Ты красотка.

Я покачала головой.

— Ты не поймешь. Да и с чего бы. Тебя-то все обожают.

— Обожают? Прикалываешься? Читала комментарии под моими постами в Инсте? А ты в курсе, что на форумах обсуждают, какая я самовлюбленная тупица? Сейчас покажу.

— Не надо, — остановила я ее. — Я все поняла. Вот только, Одри… Это другое. Подумаешь, кто-то придирается. У тебя ведь все равно тысячи подписчиков…

— Миллион, — поправила она.

— Вот именно. Миллион людей ловят каждое твое слово. Где бы ты ни появилась, они тобой восторгаются. Со мной все иначе. — Глубоко вдохнув, я направила взгляд в потолок, чтобы слезы не испортили макияж. — Мной никогда не восторгались.

— Кэт, у тебя куча друзей, которые сегодня ждут нас в баре на квизе.

Я посмотрела на нее.

— Пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть с кем-то наладить отношения. Общение дается мне нелегко. И так всю жизнь, ты же знаешь.

— Кэт…

— Перестань притворяться, что это не так, Одри. — Я сунула в рот большой палец и прикусила его, чтобы боль помогла отвлечься от мучительных воспоминаний. — Забыла, как мы с тобой познакомились?

— Конечно, нет, а что?

Ощутив вкус крови, я убрала палец изо рта и сжала кулак.

— Признавайся, Одри, почему ты решила со мной подружиться?

— Кэт…

— Признавайся! Мы ведь обе помним, какой я была неуклюжей. Почему ты стала со мной дружить, когда никто другой не хотел?

Зеленовато-голубые глаза Одри дерзко блеснули.

— Ну, ты сама напросилась.

Я кивнула и приготовилась к худшему.

— В старших классах со мной училась девочка по имени Тара, — со вздохом начала Одри. — Она была… В общем, она была странной. Ходила с вечно грязной головой, одевалась в какое-то тряпье… Была совершенно некрутой, понимаешь? Над ней смеялся весь класс. А потом училка по биологии, мстительная стерва, которая терпеть меня не могла, назначила Тару моей напарницей по лабораторной. И я взбеленилась. Сейчас, рассказывая об этом, я чувствую себя настоящей сукой, но тогда я и правда думала, что хуже и быть ничего не может. Меня только и волновало, что кто-нибудь может заметить меня рядом в Тарой. В семнадцать мне казалось, что это разрушит мою жизнь. Так вот, Тара вела себя очень мило, а я… я