И еще, я сегодня попробовал ее кровь, отчего уже завтра моя привязка будет полностью закончена. Дело останется лишь за ней. Но вряд ли она добровольно согласится попробовать кровь оборотня, а обманом я ее не буду заставлять этого делать. Она и так в этой жизни никому не доверяет, и потерять хоть какое-то уважение в ее глазах я не хотел.

Вообще-то большинство оборотней, встретив свою пару, буквально в первые сутки привязывают ее к себе близостью. Обмениваются кровью как бы невзначай, проводят незаметные ритуалы… А когда пара узнает о том, кто перед ней, становится уже поздно. Женщина к тому времени жить без своего оборотня не может. Как и он без нее. Я так не хочу. Не все средства хороши для достижения цели. Да и просто… Я бы хотел, чтобы женщина сама захотела быть со мной. Чтобы не природа и моя кровь за нее все решили, а она сама выбрала меня.

Когда она спросила, нравится ли мне, я едва не впал в ступор. Нравится? Она шутит? Это слишком незначительное слово, чтобы описать то, что со мной происходит. Даже любовь теряется на фоне того урагана, который поглощает мою сущность с каждым ее вдохом. Она все для меня на этой планете и за ее пределами. Она гораздо важнее, чем все остальные и я сам, и так теперь будет всегда, я надеюсь. Либо меня уже не будет. Но я готов рискнуть.

– Я объелась, – Вероника откинулась на спинку стула и осоловело оглядела кухню.

Я же только сейчас обратил внимание на то, что она впервые за все время пребывания в этом домике осилила больше половины небольшой тарелки. Это все-таки прогресс.

– Спать? – Вскинул я брови.

– А на звезды смотреть? – Вероника посмотрела в окно, где сейчас завывала вьюга.

В горах погода часто меняется. Только звериное чутье всегда помогало мне вовремя уходить от снежных буранов и проливных дождей. А Веронику просто страшно выпускать на улицу в такой снег. Она в двух метрах от дома потеряется.

– Завтра посмотрим, – пообещал я, предчувствуя, что завтра погода будет хорошей.

– Ты только обещаешь, – дернула она плечом. – И вообще, ты обещал сводить меня на макушку горы.

– На плато, – поправил я ее.

– Пока что ты никуда меня не отвел, – насупилась она.

– Послезавтра сходим. Наст подмерзнет и пойдем, – просчитал я. – А теперь пора спать.

– Я еще порисовать хотела, – она быстро прикрыла зевок ладошкой. – Только полчасика, – быстро добавила она, видя, что я начну сейчас возражать.

Я никак не мог уловить этот быстрый переход от капризной девочки до обольстительной кокетки. Видимо, она сама не понимала, что в совершенстве… играет свои роли, переключаясь с одной на другую. Это помогало ей выжить когда-то, и это помогает ей не сойти с ума сейчас. Гибкая психика. Но… насколько это хорошо? С ее-то стальным характером.

– Хорошо, рисуй, – решил я и помог ей добраться до комнаты. Она уже в категоричной форме стала отказываться от того, чтобы я носил ее на руках. – Но если ты устанешь, то скажешь мне, – я помог ей сесть на кровать.

– Да-да, Арина Родионовна. Клыков, ты ведешь себя, как моя нянька, – насмешливо фыркнула она.

Я нахмурился и сел в угол, чтобы отобрать материал для крышки короба, куда требовались ветки меньшего диаметра. Что-то я не очень-то хочу, чтобы Вероника меня нянькой считала. Она должна увидеть во мне мужчину, а не кого-то другого. И как ей показать, что я – мужчина?