Зато мама у нас первые двадцать шесть лет семейной жизни мучилась. Сначала от того, что мужик ее бьет, потом от того, что от него приходится бегать. Зато сейчас она, кажется, счастлива с этим Антоном. Неужели у меня будет, так же как у мамы? Но я не хочу так. Не хочу столько лет терпеть ужасное обращение ради какого-то мифического счастья. Лучше уж совсем без мужчин тогда.

Я покосилась на пол. Интересно, ему там не холодно? Он же без одеяла совсем. Даже плед с кресла не взял. Или так устал, что ему все равно, где спать? Или оборотни привыкли спать на полу? Хотя, нет. Клавка нормально спала в кровати. Или только женщины-оборотни в кроватях спят? Нужно будет его спросить об этом.

Я так задумалась над бытовыми привычками оборотней, что не сразу услышала шорох на полу. А поняв, что Леонид проснулся, быстро закрыла глаза, притворяясь спящей. При этом я отчаянно прислушивалась. Вот мне показалось, что он поднялся. Послышался тихий шелест поднимаемой подушки…

Я едва не вздрогнула, когда чужие губы прижались к моей щеке, плавно проскользили к виску и послышался шумный вдох.

– Доброе утро, родная моя, – разобрала еле слышное бормотание, после чего мне подоткнули одеяло.

Скрип двери возвестил о том, что я осталась в комнате одна. Я открыла глаза, пытаясь понять, что это сейчас было. Он все это проделал так, как будто это все было уже не первый раз. Как будто он так каждое утро начинал. И слова эти… Я уверена, что хорошо притворялась. Уверена, что он думал, что говорит со мной спящей.

Нет, этот оборотень совершенно больной на голову, если решил, что я ему нравлюсь. Я никому не могу нравиться такой страшной. Он же видел, как меня тошнило, как я падала, будучи не в силах стоять на ногах. Да еще и рассказала ему все про себя зачем-то. Не хватило сил просто держать язык за зубами дальше. Теперь придется расхлебывать. Он же, наверное, меня шантажировать начнет, что расскажет все Верке. И судя по тенденции, мне придется с ним чем-то расплачиваться за молчание. У-у-у, ненавижу!

Еще минут десять я предавалась анализу ситуации, которая меня совсем не радовала. Нужно было сразу придумать, чем буду откупаться. И поговорить об этом с Леонидом, пока он совсем уж невыполнимые условия не придумал.

После этого я попыталась сесть на кровати. К моему удивлению, у меня это получилось. Отлично. А вот едва стоило мне встать на ноги, как мышцы задрожали и меня повело в сторону. Пришлось схватиться за кровати и медленно опуститься на пол, потому что голова начала кружиться. Но это не чувствовалось, как последствия применения препарата, или его вывод из организма. Просто за все прошедшее время я настолько ослабла, что саму себя держать не могла. Это не могло не удручать. Зато проклятущая тяга к заветным таблеткам заметно притупилась. Надеюсь, что острых периодов больше не будет.

Посидев так с минуту, я уже решила было передвигаться на четвереньках, как дверь открылась и в комнату вошел Леонид с подносом.

– Упала? – Переполошился он, ставя поднос на тумбочку и кидаясь ко мне.

– Слезла с кровати, – проворчала я, когда он поднял меня на руки. – Пусти, я сама, – попыталась заявить, но куда там. Клыков держал меня так, как будто я к нему приклеилась намертво. – Я хочу нормально на кухне позавтракать, – нахмурилась.