В жизнь Китти прочно вошла радость – потому что она любила и была любима, потому что ее дочь отличалась крепким здоровьем, а сын, растущий у нее в животе, непрестанно бил ножкой. Китти сожалела только об отъезде Стивена. Впрочем, без Ричарда ей пришлось бы гораздо тяжелее. Расставания и встречи – обычное дело. Все в мире меняется, все идет своим чередом, и тайное становится явным, лишь когда подступишь к нему вплотную. Стивен уплывает в Англию на корабле, носящем ее имя, а это много значит. «Китти» убережет его от беды, рассекая волны, словно нож – масло.

– Ты оставишь нам Тобиаса? – спросила Китти.

Темные брови высоко взлетели, ярко-синие глаза блеснули.

– Расстаться с Тобиасом? Ни за что! Он морской кот, он поплывет со мной куда угодно. Рядом со мной он чувствует себя как дома.

– А ты навестишь майора Росса?

– Непременно.

Ричард задал мучающий его вопрос, провожая Стивена до дороги на Куинсборо.

– Ты не окажешь мне одну любезность, Стивен?

– Какую угодно. Ты хочешь, чтобы я навестил твоего отца? Или кузена Джеймса-аптекаря?

– Только если у тебя хватит времени. Я хочу попросить тебя отвезти письмо Джимми Тислтуэйту в Лондон, на Уимпоул-стрит, и передать ему в собственные руки. Я знаю, что больше никогда не увижусь с ним, поэтому мне будет приятно, если он получит письмо из рук моего самого близкого друга.

– Так я и сделаю. – Возле дороги Стивен стащил парик и с печалью окинул Ричарда взглядом. – Чтобы написать письмо, у тебя в запасе есть целая неделя. Я уплываю на «Китти», если не передумаю.

С появлением на Норфолке преподобного мистера Бейна посещение воскресной службы перестало считаться обязательным. Но вице-губернатор Кинг настоятельно советовал всем каторжникам посещать каждую службу, а поскольку в церковь являлись и свободные колонисты, там царила страшная давка. Каторжники нуждались в покровительстве Бога больше, чем свободные островитяне.

Зная, что, если он пропустит службу, его все равно никто не хватится, Ричард предупредил Китти, что в ночь с субботы на воскресенье будет писать мистеру Тислтуэйту, а утром поспит подольше. Радуясь тому, что Ричард отдохнет несколько лишних часов, – все-таки писать письмо легче, чем пилить бревна, – Китти отправилась спать.

Ричард осторожно снял с полки лампу, купленную вместе с чайным сервизом, но стоившую гораздо дороже, потому что к ней прилагался пятидесятигаллонный бочонок ворвани. Ричард редко зажигал ее – от усталости он почти перестал читать по вечерам, но обладая лампой, сознавал, что рано или поздно перечитает все книги, присланные Джимми Тислтуэйтом, хотя это единственное развлечение каждый раз вызывало у него такое чувство, будто он предал своих близких. Он уже понял, что Китти никогда не научится грамоте, у нее есть дела поважнее. Поскольку единственным источником знаний для нее остается он, Ричард, он просто обязан читать.

Придвинув поближе лампу, отбрасывающую на бумагу пятно теплого золотистого света, Ричард окунул стальное перо в чернильницу и начал писать, почти не обдумывая фразы, поскольку они давным-давно сложились у него в голове.