Он поднял голову и увидел, как дьявольски скачут по небу звезды. Он не мог различить знакомых созвездий и снова в смятении опустил глаза. Вдоль ступеней шла каменная стена, выщербленная и разрушенная временем, на которой в одном месте вырисовывался силуэт лодки, в другом — медведя, в третьем — человеческое лицо с нахмуренными бровями. Только ступени, вырубленные в скале, были ровными и гладкими.

Луис достиг вершины и встал там, опустив голову, чувствуя, как воздух со свистом выходит из легких. Он ощущал себя футбольным мячом после жаркого матча.

Ветер продолжал свои пляски в его волосах и ревел ему в уши, как дракон.

Свет теперь казался ярче; на самом ли деле он усилился или так казалось? Неизвестно. Но он мог видеть, и увидел то, что снова бросило его в дрожь. То же, что на Кладбище домашних животных.

«Ты ведь знал это, — прошептал внутренний голос, когда он взирал на груды камней, которые могли быть только курганами. — Ты знал это, или должен был знать: не концентрические круги, а спираль».

Да. Здесь, на вершине этой каменной плоскости, повернувшись к холодным звездам и к черной бездне за ними, лежала гигантская спираль, сооруженная какими-то невообразимо древними жителями этих мест. Но настоящих курганов не было; Луис видел, что все они разбросаны, разбросаны теми, кто был зарыт под ними и вернулся к жизни... проложил путь назад.

«Видел ли кто-нибудь это сверху?» — подумал почему-то Луис, вспомнив о рисунках в пустыне, которые нарисовали в Южной Америке индейцы... или еще кто-то. «Видел ли кто-нибудь это сверху, а если видел, то что он подумал, интересно знать?»

Он нагнулся и положил тело Гэджа на землю со вздохом облегчения.

Наконец соображение стало возвращаться к нему. Он обрезал ножом изоленту, соединяющую кирку и лопату. Они со звоном упали на землю. Луис лег и какое-то время лежал, глядя на звезды.

«Что же это было, в лесу? Луис, Луис, как ты мог подумать, что нечто хорошее может появиться там, где бродят такие..».

Но уже было слишком поздно, и он это знал.

«Ладно, — успокоил он себя, — все еще может кончиться хорошо; кто не рискует, тот не выигрывает. Остается еще моя сумка, не та, что в погребе, а та, что в ванной на верхней полке, за которой я послал Джуда, когда Норме было плохо. Есть шприцы, и если что-нибудь случится... что-нибудь нехорошее... никто, кроме меня, и не узнает».

Мысли его, будто испугавшись, утратили связь, и он, все еще стоя на коленях, сжал кирку и принялся долбить землю. Каждый раз, опуская инструмент, он наваливался на него всем телом, словно древний римлянин, падающий на меч. Мало-помалу отверстие углубилось и обрело очертания. Он выгреб из него камни, большую часть которых просто скинул вниз. Но самые крупные он оставил.

Для кургана.

Рэчел ударила себя по лицу так, что зазвенело в ушах. Когда она, наконец, очнулась (это произошло у Питтсфилда; она так и не съехала с магистрали), ей показалось на долю секунды, что на нее смотрят десятки голодных, безжалостных глаз, горящих серебряным огнем.

Потом они превратились в отражения белых столбиков ограждения. Машина заехала далеко за ограничительную линию.