Вопрос.
Вы бы удивились.
Вопрос.
Ладно, и почти-презрение здесь конкретно из-за того, что можно совершенно обыденно подойти к ней прогулочным шагом, присесть рядом с ее пледом, начать разговор, праздно потеребить бахрому пледа и легко вызвать чувство родства и связи, благодаря которому ее пикапишь и как-то почти презираешь, что так чертовски просто подвести разговор к чувству связи; из-за того, что чувствуешь себя эксплуататором, когда так легко убеждаешь этот тип разглядеть в тебе родственную душу – ты знаешь, что будет сказано, когда она еще даже не открыла свой миленький ротик. Тэд сказал, что она похожа на гладкое пустое идеальное произведение псевдоискусства, которое хочется купить, забрать домой и раздо…
Вопрос.
Нет, совсем нет, я как раз пытаюсь объяснить, что здесь типология диктовала тактику, скажем так, смеси неловкого признания и безжалостной искренности. Как только в беседе установилось подходящее настроение интимности для хотя бы отдаленно правдоподобного момента, так скажем, признания, я изобразил чуткое-слэш-мучительное выражение лица и, в кавычках, признался, что на самом деле не просто проходил мимо ее пледа и почувствовал, хотя мы друг друга не знаем, таинственный, но необоримый импульс просто присесть и сказать «Привет», но нет, теперь что-то в ней, из-за чего-то я почему-то не могу применить ничего, кроме абсолютной честности, вынудило меня признаться, что на самом деле я намеренно подошел к ее пледу и начал разговор, потому что увидел ее от сцены и почувствовал таинственную, но необоримую чувственную энергию, которую излучала как будто самая ее суть, и беспомощно поддался этой энергии, присел, представился и начал разговор, потому что хотел наладить с ней связь и заняться взаимно обогащающей и изысканной любовью, но стыдился признаваться в этом естественном влечении и потому сперва соврал, но теперь какие-то таинственная нежность и великодушие, которые я смог в ней различить, теперь позволили мне обрести душевный покой и признаться, что ранее я соврал. Заметьте риторически специфическую смесь детской манеры, вроде «Привет» и «соврать», с вялыми абстракциями, вроде «обогащающий», «энергия» и «душевный покой». Это универсальный язык Внутренне Направленных. Вообще-то она мне правда понравилась как личность, вдруг обнаружил я, – во время разговора она смотрела с такой улыбкой, что трудно было не улыбнуться в ответ, а непроизвольное желание улыбнуться – одно из лучших доступных нам чувств, разве не так? Еще? Заказать еще выпить, да?
Вопрос…
Да, и предшествующий опыт научил меня, что самка гранолоедов противопоставляет себя тому, что считает неосмысленным и лицемерным поведением, скажем так, буржуазных женщин и, таким образом, по существу оскорбить ее нельзя, она отвергает сам концепт пристойности и оскорбления, считает так называемую честность даже в самом безжалостном или отвратительном виде доказательством искренности и уважения, реальным, в кавычках, ощущением, что ты слишком уважаешь ее личность, чтобы потчевать неправдоподобными домыслами и не проговорить самые основные естественные энергии и желания. Не говоря уже – уверен, сейчас довершу ваше негодование и отвращение ко мне, – что безмерно, заоблачно красивые женщины почти любого типа, по моему опыту, единообразно одержимы этой идеей