У большинства людей Румвальда на щитах красовался герб Этельстана в виде дракона с молнией. Было чудовищно опасно появляться с ними в городе, но я не мог просить воинов драться без щитов. Это был неизбежный риск, хотя я принял определенные меры: выдал части мерсийцев трофейные красные плащи, а другим раздал отобранные у гарнизона Хиглака щиты. На них были изображены рыба и крест, очевидно эмблема аббата из Басенгаса. Я тревожился, что, заметив наш переход по мосту, люди в городе распознают в нас врагов и пошлют за помощью, но их ввели в заблуждение то ли красные плащи, то ли флаг Этельхельма, до сих пор развевающийся над фортом в Судгевеорке. С тех пор как я решил перейти на южный берег, я отдавал себе отчет, что возвращение станет самым опасным моментом, и хотел, чтобы мерсийцы присоединились к нам. В результате легкого захвата форта численность наша сильно возросла, но вовсе не так, как хотелось бы. Нам нужно было достичь ворот, однако, если люди Этельхельма заподозрят, что три сотни переходящих через мост ратников представляют угрозу, дело кончится бойней на улицах Лундена. Я приказал воинам шагать вразвалку, не торопиться. Нападающие спешили бы, а мы шли медленно, и я постоянно наблюдал за покинутой баррикадой и за караульными на пристанях. Те нас заметили, но беспокойства не выразили. Мерсийцы на другом берегу исчезли, так что западные саксы вполне могли прийти к выводу, что враг отступил, а мы теперь идем на помощь главным силам Этельхельма.

И вот три сотни воинов, по меньшей мере две трети из которых шли с эмблемой Этельстана, перебрались через баррикаду. Я приказал ее не разбирать, на случай если придется отступать. Солнце стояло высоко и припекало, город лежал испуганный и молчаливый. Люди Этельхельма, как я знал, находились на северных стенах, наблюдая за армией Этельстана, тогда как жителям Лундена, будь у них хоть капля здравого смысла, следовало сидеть за закрытыми дверьми.

Пришло время покинуть мост и подниматься в город.

— Теперь следите, чтобы ваши люди двигались плотным строем! — велел я Бритвульфу и Румвальду.

— Господин, не стоит ли нам разломать настил моста? — бодро осведомился Румвальд.

— И запереть себя на этой стороне? Пусть остается как есть. — Я зашагал вверх по склону, Румвальд семенил рядом. — К тому же, — продолжил я, — если какие-то из воинов Этельхельма попытаются сбежать через мост, они все равно упрутся в закрытые ворота.

— Господин, мы оставили в форте всего десять человек. — В голосе Румвальда впервые за все время прорезалось беспокойство.

— Даже шести воинов достаточно, чтобы удерживать эти ворота целую вечность, — отмахнулся я, а сам между тем гадал, каковы наши шансы одержать победу и заставить неисчислимую рать Этельхельма разбегаться в страхе. Но этими мыслями я не поделился.

— Думаешь? — не унимался мерсиец.

— Уверен.

— Тогда он будет королем! — Былой оптимизм вернулся к Румвальду. — Еще до заката Этельстан станет королем Инглаланда!

— Только не Нортумбрии! — прорычал я.

— Нет, не Нортумбрии, — согласился Румвальд, а потом посмотрел на меня. — Господин, я всегда мечтал драться рядом с тобой! Будет о чем рассказать внукам: как я сражался под началом великого лорда Утреда!