— Господин, значит, мы идем в город? — В голосе Румвальда угадывалось возбуждение.

— Мы идем в город, — подтвердил я. Мне этого не хотелось, темный страх еще гнездился внутри, заставляя бояться, что сегодня именно тот день, когда огромная скала в пещере святого Кутберта обрушится на меня.

Покинув Румвальда, я взобрался по лестнице на боевую площадку над входом на мост и стал смотреть через реку. Городской дым сносило на восток, и почти ничто не указывало на то, что под этой вечной пеленой что-то происходит. Дружинники по-прежнему охраняли баррикаду на северном конце моста, еще десятка два воинов патрулировали пристани ниже по течению, вероятно с целью предотвратить дезертирство. Я видел усадьбу работорговца Гуннальда, где единственным причаленным кораблем был все тот же полузатопленный остов. Ни единой живой души я там не заметил. Зато, посмотрев на склон холма, начинавшийся от моста, я различил людей, сидящих на скамьях у наружных стен таверны «Красная свинья». Если, как выразился отец Ода, этот день должен был решить судьбу Инглаланда, то казался он каким-то на удивление мирным. Ко мне подошел Финан. Распарившись от жары, он снял шлем и снова нахлобучил шляпу из ржаной соломы.

— Нас теперь триста. — Финан облокотился на дощатый парапет.

— Да. — Я обыскивал взглядом небо в поисках знамения.

— По оценке Румвальда, у Этельстана двенадцать сотен воинов, — заметил мой друг.

— Четырнадцать, если Мереваль к нему присоединится.

— Этого должно хватить, — произнес Финан. — Если восточные англы не станут драться всерьез.

— Может быть.

— Может быть, — повторил Финан. А потом, помолчав немного, воскликнул: — Всадники!

Он вытянул руку, показывая на двух конных, скачущих вниз по холму к дальнему концу моста. Они задержались у «Красной свиньи», и прохлаждавшиеся на лавках встали, разобрали щиты, пересекли дорогу и скрылись среди западных улочек. Всадники спустились до моста и натянули поводья перед баррикадой.

— От этих эрслингов на баррикаде никакого проку, — буркнул Финан.

По моим соображениям, караульных поставили там, чтобы уклоняющиеся от участия в битве не могли сбежать через реку. Но им в любом случае не удалось бы уйти дальше форта в Судгевеорке, который, как до сих пор считали враги, находится под властью Этельхельма. Маленький отряд на баррикаде был совершенно бесполезен, и, похоже, всадники отсылали его.

— Жаль, — проворчал Финан.

— Чего жаль?

— Я надеялся прикончить ублюдка, обозвавшего меня дедулей. А теперь он улизнул.

Конные и в самом деле приказали караульным оставить баррикаду и сами поехали с ними на запад. Мы провожали их взглядами, пока они не свернули в боковую улочку.

— Теперь нам никто не помешает, — заметил Финан, и я понял, что он уловил мое нежелание.

Ребра ломило, плечи болели. Я смотрел на затянутое дымом небо, но не видел никакого знака, ни доброго, ни дурного.

— Если встретимся с Ваормундом, я сражусь с ним, — заявил ирландец спокойно. И из этих слов стало ясно, что старый друг не только мое нежелание уловил, но и мой страх.

— Пора идти, — отрубил я.