Шпенглер щелкнул выключателем, и Йорик понял, что они в огромном тире, больше похожем на компактный полигон. Йорику уже приходилось видеть такие, но только в кино.

– Ну, камнерезку «джет-пи» мы пользовать не будем, ты ее в прошлом зачете у себя в районе сдавал. Поэтому шарахнешь из «турбо», и привет. Согласен?

– Ага, – кивнул слегка опешивший Йорик. Кажется, его здесь принимали за другого, и он не знал, стоит ли об этом сообщить или же этим он подведет мистера Рискина.

«Лучше сейчас промолчу, а потом скажу ему самому – пусть сам решает, как ему выпутываться», – подумал Йорик, спускаясь по лестнице к стрелковым ячейкам.

При этом сердце его начинало биться все сильнее – судя по всему, ему сейчас предстояло стрелять из настоящего оружия. Впервые в жизни.

Шпенглер поставил его в ячейку и сунул в руки здоровенный дробовик.

– Там три патрона. Оружие стоит в режиме ускорения, поэтому будь внимателен.

Йорик кивнул, чувствуя, как ладони потеют и в них начинает скользить холодный пластик.

– Куда я должен попасть? – спросил он, помня, что в таких местах бывают какие-то мишени.

– Сейчас просто пали по направлению. Сегодня не очковый зачет, а просто сдача технических действий. Ты должен три раза пальнуть на режиме ускорения, чтобы знать, что это такое. Вон ту синюю кнопочку нажми, это и будет тот самый режим.

– Спасибо, сэр, – по-военному ответил Йорик, ведь он держал настоящее оружие.

Как стрелять, он знал, когда-то у него было детское пневматическое ружье, подаренное дядей Эриком, но после мать его убрала, сказав, что ребенок не должен расти агрессивным. И вместо винтовки он начал осваивать лабандон.

Приложившись к тяжелому дробовику, Йорик с воспоминаниями о своем пластиковом ружье, сам того не желая, переключил оружие на автоматический огонь, и, когда нажал спусковой крючок, дробовик швырнул его к упорной стенке, а потом лягнул еще два раза так, что перед глазами Йорика поплыли красные круги.

– Ну что – лихо! – похвалил Шпенглер, забирая у Йорика оружие. – Пойдем, поставлю тебе отметку в зачетном листе.

И они стали подниматься по лестнице. Шпенглер что-то рассказывал, а Йорик все еще видел перед собой расходившиеся круги. А еще он пока не дышал, после того как его в грудь дважды лягнул взбесившийся дробовик.

Только в кабинке для переодевания он сделал первый вдох и сразу закашлялся, почувствовав во рту привкус крови. Сильно болела грудь, и, когда он разделся, увидел два сизых пятна, которые, без сомнения, должны были превратиться в огромные синяки.

«Что скажет мама?!» – в панике подумал Йорик.

– Ты там в порядке? – спросил Шпенглер.

– Да, сэр… – отозвался Йорик и сморщился от боли – даже говорить ему теперь было больно.

Однако, собрав всю волю, он оделся и вышел из кабинки, протягивая форму Шпенглеру, полагая, что должен ее вернуть.

Кладовщик взял вещи и, ловко их скрутив, подвязал шнурком так, что получилось нечто вроде чемоданчика, и снова отдал Йорику.

– А куда мне это теперь? – спросил Йорик.

– Как обычно – в шкафчик положишь. Куда же еще?

– Ну да, – кивнул Йорик. – Так я теперь могу идти домой?