>– Думаю, на сегодня нам достаточно приключений, мистер Саймс. Я надеюсь, вы поймете меня правильно. Сейчас я больше всего хочу уехать отсюда.

>Я ответил, что понимаю, а она, в свою очередь, сообразила, что мне надо переговорить с ее мужем наедине. Собственно, насчет отдыха я тоже не солгал. Ноги у меня были как ватные. Я подошел к хранилищу и сел рядом с мистером Гейрином.

>– Если мы сообщим о случившемся, будут большие неприятности. И компании, и мне. Надеюсь, меня не уволят, но дело может дойти и до этого.

>– Я никому не скажу ни слова. – Гейрин поднял голову, посмотрел мне в глаза. Он плакал, и вряд ли кто-нибудь стал бы его в этом упрекать. Любой отец заплакал бы, пережив такое потрясение. У меня самого на глаза наворачивались слезы. Даже потом, когда я вспоминал, как нежно Гейрин надевал на ребенка сапожок, к горлу подкатывал комок.

>– Я был бы вам очень признателен.

>– Ерунда, – отмахнулся он. – Не знаю, как мне вас благодарить. Даже не знаю, с чего начать.

>Тут я почувствовал закипающее во мне раздражение.

>– Перестаньте. Мы оба заварили эту кашу, и слава Богу, что все так хорошо закончилось.

>Я помог Гейрину подняться, и мы вместе двинулись к остальным. Уже миновав большую часть пути, он остановил меня, положив руку на плечо.

>– Не следует туда никого пускать. Даже если инженеры укрепят штольню. Что-то там не так.

>– Я знаю, – кивнул я. – Почувствовал на собственной шкуре.

>В тот момент я думал об ухмылке, застывшей на лице мальчика, ухмылке, от которой много месяцев спустя у меня по спине пробегала дрожь. Я чуть не сказал, что его сын тоже почувствовал затаившееся в штольне зло. Но в последний момент решил промолчать. Какой прок был бы от моих слов?

>– Будь моя воля, я бы бросил в штольню заряд динамита, чтобы завалить ее до самого низа. Это могила. Пусть мертвые в ней и покоятся.

>– Неплохая идея, – согласился я.

>И Господь, похоже, придерживался того же мнения, потому что две недели спустя взрыв таки прогремел. Насколько мне известно, безо всякой на то причины.

>Гейрин рассмеялся и покачал головой.

>– Мы сейчас уедем, и через два часа я не смогу поверить, что все это произошло наяву.

>Я ответил, что, может, это и к лучшему.

>– Но одного я забыть не смогу, – продолжил он. – Как говорил сегодня Сет. Не просто произносил слова или даже фразы, которые могли понять близкие родственники. Он по-настоящему говорил. Такого мы еще не слышали. – Мистер Гейрин помахал рукой жене и детям, которые уже забрались в вездеход. – Если он смог заговорить один раз, значит, заговорит еще.

>Я надеялся, что заговорит. Мне бы этого хотелось. Мальчик меня заинтересовал. Когда я отдал ему Касси, он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. Нежно поцеловал, но я уловил на его коже запах шахты… запах костра, эдакую смесь запахов золы, кофе и мяса.

>Мы распрощались с Китайской шахтой, и я отвез Гейринов к трейлеру, где они оставили свой автомобиль. На нас, я отметил, никто особого внимания не обратил, хотя мы проехали по Главной улице. В жаркий воскресный день, ближе к вечеру, Безнадега превращалась в город-призрак.