– Так он твой крестный?

Ольга не получила ответа, Таня уже вышла в соседнюю комнату. Через мгновение послышался негромкий вскрик девочки и голос Ильи. Они наперебой звали Ольгу. И как выяснилось, не напрасно. В спальне обнаружилась потрясающая находка. И она была вовсе не из числа тех вещей, которые собиралась взять с собой Таня.

– Девочки, посмотрите-ка на эту вещицу. – Илья хмурился, склонившись над столиком трюмо. Руки он заложил за спину, будто боялся лишний раз к чему-то прикоснуться.

Ольга подошла ближе. Трюмо было современное, оно резко выделялось из общей обстановки. На столике был идеальный порядок: выстроенные в ряд тюбики губной помады (эта марка никогда не была ей по карману), духи («Зачем Ирине столько, ведь она душится не так часто?»), несколько шкатулочек. Одна из них была открыта, и там среди пуговиц и катушек с нитками…

Таня ахнула и потянулась было к шкатулке, но Илья успел перехватить ее руку:

– Постой, мне кажется, этого нельзя трогать.

– Но это же мамины кольца! Их у нас украли. – Таня пыталась вырваться – она совсем потеряла уважение к авторитету взрослых. – Ну, пусти, я должна посмотреть!

– Дядя Илья прав. – Ольга охрипла от волнения, обменявшись с Ильей выразительными взглядами. – Трогать ничего нельзя. Кажется, нам нужно кое-куда позвонить.

– Она говорила, что кольца украли все до одного! – бесновалась Таня, указывая на шкатулку. Впрочем, трогать ее она уже не пыталась. – А вы, Оля, не верили мне! Теперь смотрите сами, она врала! Кольца на месте, и все остальное тоже найдется, если хорошенько поискать!

– Она права, – заметил Илья. – Впрочем, неудивительно. Девочка знала, с кем жила. Оля, срочно звони Самохину. Кажется, мы сделаем ему большой подарок!

– Но… – Та все еще не могла собраться с мыслями. Эта квартира наводила на нее тихую панику. – Может быть, лучше позвонить с улицы?

– Звони, нечего бояться, – отрезал он. – Пусть она боится.

– Верно! – поддержала его девочка. – Я и сама могу позвонить!

Но звонить ей, разумеется, никто не позволил. К телефону пошла Ольга. Она с тяжелым сердцем набрала номер Самохина, услышала, что следователь занят, и обещала перезвонить позже. Она почему-то надеялась, что разговор не состоится.

Положив трубку, с минуту прислушивалась к голосам в спальне. Илья с Таней, по-видимому, легко находили общий язык. Ни он, ни она не казались расстроенными. Илья был даже весел.

«А что удивительного? – подумала женщина. – Если кольца не украдены, то все остальное тоже. А значит, никакой кражи не было вообще и все улики подделаны. Я думала о чем-то в этом роде, но чтобы вот так повезло… Мой поясок… Сапфировый браслет и деньги… Мы свободны и можем уехать в Германию, как он и обещал? Но почему я совсем не рада этому? Неужели мне жаль Ирину?!»

– Я сразу все поняла, когда она припрятала жемчужное ожерелье, – заливалась в спальне Таня. – У нее рука дрожала, как у воровки, понимаешь, дядя Илья? И зачем она просила, чтобы я не говорила об этом следователю?

– Олечка, ты дозвонилась? – крикнул мужчина.

– Сейчас!

Она снова сняла трубку и тут же положила на место. На сердце было так тяжело, что женщина боялась заплакать. «Но почему? Разве мне ее жаль? Разве я могу жалеть эту нелепую, истеричную, злую особу? Она замучила мужа и ребенка, лжет, даже не сознавая этого… Возможно, страдает и другими пороками, в том числе клептоманией. Обокрасть себя… Автоклептомания? Что бы там ни было, но щадить ее нечего, разве она не пыталась нас погубить?! Иначе зачем подделала улики?» Но что-то мешало ей испытывать ту же радость, которой предавались Илья и Таня. Ей вспомнилось бледное серьезное лицо Ирины в убогом уличном кафе. Ее деловитый, сухой тон, вынужденная любезность. И совершенно нелепый вымысел о звонке Виталия. Сам Виталий не подтверждал этого звонка, однако объявился дома всего спустя сутки.