Однажды, думая, что мать ушла, она позвонила подружке и позвала ее в гости. Та пришла с приятелем, он принес три бутылки светлого пива и сигареты. Подростки включили MTV и почувствовали себя на седьмом небе. Гордая и счастливая Таня выступала в роли хозяйки салона. Обычно равнодушная к стряпне, на этот раз она сделала затейливые бутерброды с дорогими деликатесами – холодильник, как всегда, был переполнен, на еду Ирина не скупилась. А через несколько минут после того, как гости удобно расположились, явилась Ирина, которая якобы уезжала «до вечера»… Мать устроила безобразный скандал, после которого Таня проплакала всю ночь. Она знала, что никогда уже не осмелится пригласить к себе друзей, ей каждую минуту будет мерещиться звон ключей в замке, бешеные белые глаза, грязная ругань, разбитая тарелка с бутербродами, обвинения в алкоголизме и групповом сексе… Робкая попытка развлечься закончилась таким позором, что даже сейчас при одном воспоминании у нее мучительно горели щеки.

Вот и сегодня, наученная горьким опытом, она решила не рисковать, теряя лишнее время, и выбежала из дому в чем была. Только в метро Таня поняла, что забыла переобуться, и очень испугалась, что ее заберут в милицию, хотя, собственно, туда и шла Однако день был жаркий, люди были одеты более чем легко, и Танины тапочки (все-таки очень домашние) большого внимания не привлекали. А один парень на улице даже ей улыбнулся…

– Я спрашиваю тебя русским языком…

Таня легла на кровать и демонстративно открыла «Войну и мир». Гневный голос был ей так же привычен, как многим детям – ласковый. «Какой уж мир, у нас вечная война, но это уже не имеет никакого значения, – твердила про себя девочка. – Позлится и перестанет, чтобы опять начать!»

Когда отец жил с ними, было легче, тогда родители ссорились между собой, а Таню почти не трогали. И папа всегда заступался. И мама была не такой, как сейчас. Все-таки не такой!

– Ты будешь говорить или нет?

Таня перевернула страницу. Мать заплакала. Девочка сжала губы в тонкую беспощадную линию. Слезы было куда труднее вынести, чем крики. Когда на тебя кричат, чувствуешь себя жертвой, а это бывает даже приятно. Приятно знать, что с тобой поступают несправедливо, а ты все-таки на высоте – держишься, ни слова в ответ. А вот когда мама плачет… Тут чувствуешь себя палачом.

– Господи, за что мне это? – всхлипывала Ирина, усаживаясь в ногах у дочери. – Я чувствую, что и тебя потеряю, как твоего отца! Пойми, тебе не пять лет, когда можно бегать по улице в таком виде! Тебе пятнадцать! Ты взрослая почти, с тобой может такое случиться… Ну где ты была? Ноги грязные… На постель залезла…

– Ах вот что тебя волнует. – Таня упорно смотрела в книгу. – Я их помою. И даже могу постирать белье, если хочешь. Как-нибудь справлюсь.

– Ты меня ненавидишь! – Ирина безостановочно вытирала слезы. – Просто какой-то кошмар. Вы безобразно ко мне относитесь, вы все! И ты, и твой отец…

– Не смей говорить о нем плохо!

– Ну конечно, он всегда был прав. – Ирина не удержалась от иронии. – Скажи на милость, как ему это удавалось? Я знаю, он тебя баловал, но ты же не маленькая, чтобы покупаться на шоколадки! У меня такие неприятности, просто ума не приложу, что делать… А ты меня добиваешь.