Вот и задумался, чем ей косу заменить на то время, пока я буду камень искать и заточкой заниматься. Тут мне ты, Жихарь, и подвернулся…

– А при чем тут я? – взвился Жихарь. – Ты же меня посылал на великие подвиги и ничего про свое точило не говорил…

– Потому что ты, рыжая твоя башка, есть воплощение Рудры – да тебе ведь кто-то уже об этом говорил!

– Я сам свое воплощение, – проворчал богатырь.

– Мне лучше знать, – продолжал неклюд. – А коли так, то ваджра должна попасть к тебе в руки трижды. Сперва в виде золотой ложки…

– Что же ты мне об этом сразу не сказал?

– Да вот… Задумал как раз тогда провернуть все эти дела с косой. Первая ваджра помогла тебе добыть Полуденную Росу и справиться с Мировым Змеем, вторая позволила победить Мироеда и покончить с Вавилонской башней. А для третьей, по моим предсказаниям, никакого подходящего дела не находилось. Вот я и решил ее использовать для себя – передать Смерти вместо косы, потому что третья ваджра – это власть над Жизнью и Смертью… У нее, как ты видел, два конца – серп и зеленая ветка. Но ваджра может приобрести силу лишь в твоих руках, и передать ее другому можно лишь добровольно – ни украсть, ни отобрать, сила сразу тогда пропадет. Я и устроил все как надо…

Беломор все-таки поднялся на своем каменном ложе, и Лю Седьмой тут же услужливо протянул ему чашку с персиковой настойкой.

– …Все устроил как надо – и встречу с Мутилой, и Опивца снарядил, и предвидел, что ты планетника поразишь, и посулишь отдать самую ненужную покупку, и послал на Полелюеву Ярмарку самого зачуханного Ырку с коробом барахла, и все шло по моим расчетам, и планетник Опивец мне доложил, что передал ваджру Смерти в самые костлявые руки… И отправился я, старый дурак, за лунным камнем…

Он замолчал и снова устремил глаза на покинутую Землю.

– И что? – затаив дыхание, спросил Жихарь.

– А то, – сердито буркнул неклюд, – что Опивец дураком оказался, передал ваджру не Смерти, а прикинувшемуся ею Мироеду! Смерть осталась без защиты, Мироед ее и проглотил! Вот и все, теперь убивайте меня! Только тем серпом и можно было проклятому вспороть брюхо, а теперь ваджра без силы, поскольку взята обманом…

– Объяснение весьма глупое, оттого и представляется мне правдивым. И даже хорошо, что третье воплощение жезла Жуй потеряло силу, – сказал Бедный Монах. – Иначе Мяо Ен давно бы уничтожил все живое в Поднебесной. И у нас нет необходимости искать жезл, потому что такие поиски могли бы растянуться на вечность.

– Так, – сказал Жихарь. – Возвращаемся домой, ищем Мироеда, потрошим… Я уж найду чем! Не ждал я, что он так быстро вернется…

– Так и я не ждал! – подхватил Беломор. – Я-то думал, он еще сто лет не объявится! Я на него даже не загадывал!

Лю Седьмой покачал головой.

– Что-то не получается, – сказал он. – По всем правилам получается так: если Жи Хан не использовал жезл, то жезл должен попасть к нему в руки еще раз, иначе будет нарушено равновесие…

Беломор возразил Бедному Монаху, и они начали обмениваться непонятными словами и рисовать в пыли зловещие знаки.

– Некогда спорить, пошли! – Жихарь поднял старого неклюда и повел, бережно поддерживая и приговаривая: – С кем не бывает… Конь о четырех ногах… Кто не пашет, у того и огрехов нет… И солнце не без пятен… – Вспомнил про солнце и глянул вверх – не восходит ли? Над головой висели сразу четыре маленьких красных солнышка, и они согласно шли вниз.