Тут Яр-Тур замолчал и закрылся рукавом.

– Ну, ясно, – сказал наконец Жихарь. – На этих волшебников только положись… Поднимаемся, друзья, потопали дальше…

Больше никто ничего не сказал, даже Колобок. Жихарь вспомнил о давней встрече с мрачной и прекрасной сестрой Яр-Тура, и его передернуло от давнего стыда и сиюминутного ужаса.

Ход сделался еще уже и ниже. Жихарь, как ни пригибался, стал все чаще задевать за своды, а потом сообразил, что движется вприпрыжку…

– Стой, – велел он. – Что-то не так…

– Легко иди, как верхом скачи, – сказал замыкающий Сочиняй.

– Земля совсем утрачивает власть над нами, скоро ее сила уравновесится с лунной, – предположил Лю Седьмой.

– Понял! – закричал Жихарь. – Помнишь, братка, как мы с тобой наелись перелет-травы и ноги более не трудили?

Через несколько шагов он почувствовал, что тело совсем утратило вес.

– Делай как я! – С этими словами богатырь нырнул вперед, оттолкнулся руками от стенок и полетел дальше.

– Осторожно! – вопил Колобок. – У тебя навыка нет!

Но Жихарь, а за ним и остальные побратимы вдруг позабыли про все на свете, превратившись в легкодумных озорников, несущихся с ледяной горки к обрыву. Любое касание бросало тело то на пол, то на стенку, то на потолок, но правила движения выработались сами собой.

– Р-разойдись – зашибу! – предупреждал богатырь всех возможных встречных. Колобок перебрался к нему на загривок, чтобы свет фонарика видели остальные.

– За Камелот! За добрую старую Англию! – вторил богатырю Яр-Тур.

– Вань-суй! Вань-вань-суй! – распевал Лю Седьмой.

– Ёкаргана! – визжал Сочиняй-хан. Он попытался перегнать для начала Бедного Монаха, но ход был слишком тесный.

Полет все ускорялся, и Жихарь даже придумал, вернувшись домой, соорудить для сына с товарищами похожую забаву: надолбить из бревен желобов, да пустить по желобам воду, да на эту водяную горку забираться и стремительно скользить, упадая под конец в пруд, чтобы вышло много крику и радости…

Потом все повторилось в обратном порядке – ход расширился, ноги стали потихоньку тяжелеть.

Наконец впереди показалась такая же, как на входе в землянку, дверь, только распахнутая.

В проем полезли все четверо, слегка придавив Гомункула. Внизу лежала Луна – такого же бледно-голубого цвета, какой видится с Земли. Луна была усыпана камнями и скалами, холодными даже на вид. Побратимы глядели на нее, словно с крыши терема.

– Высоковато, – сказал сплюснутый Колобок.

– Аркан имеем, – нашелся Сочиняй, снял с плеча моток сплетенной неведомо из чего веревки. Тот конец, который с петлей, он сбросил вниз, а другой пропустил в дверную скобу и привязал хитрым узлом. Потом отодвинул плечом Жихаря и начал спускаться так ловко, словно был горным, а не степным жителем. Остальные наблюдали. Сочиняй достиг каменистой проверхности, подпрыгнул выше своего роста, медленно опустился, огляделся, выбрал торчащий, словно палец, камень, обернул вокруг камня петлю, затянул и без труда опрокинул камень набок, чтобы аркан не соскользнул.

– По одной ходи! – предложил он.

Наконец четверо людей и один Гомункул оказались на Луне и сразу принялись совершать огромные прыжки и даже кувыркаться.