Пить из берестянок вкусно, а чокаться ими нельзя, поэтому приходилось только щелкать языками и прикрякивать.

– Останусь я у вас годочков этак на двести, – сказал разомлевший Колобок, – а потом дальше покачусь.

– Только поберегись – Голодный Степь не закатись, – предостерег его Сочиняй. – Там не смотрят: говорящий, неговорящий…

От безделья устают сильнее всего, и вот уже пошла дрема кругами возле высокого собрания, отвалились добры молодцы и старые старцы на травушку, посмотрели в голое небушко, заскучали и опочили каждый своим сном.

Колобок поглядел-поглядел на это сонное царство, зевнул с завыванием, закатился к Жихарю под бочок и засвистел крошечными ноздрями.

Тихо сделалось в мире, как всегда бывает перед большой бедой.

…По глади пруда скользил длинный и узкий челнок с лебединым изгибом носа. В челне лежал, скрестив на груди руки, король Яр-Тур – лицо у побратима было белое-белое. В ногах у короля сидела женщина в черном и бросала ему на грудь желтые цветы.

На противолежащий берег пруда выехал верхом на горбатом и мохнатом красном быке Лю Седьмой в дорогом парчовом халате зеленого цвета. Бедный Монах громким голосом читал стихи, отмахивая лад правой рукой, а левой бережно прижимал к себе глиняный жбан.

Увидев челнок, Бедный Монах соскользнул с бычьего горба, сделал несколько шагов и пошел прямо по воде. Яр-Тур поднялся в челне во весь рост, словно доска…

– …Вот где все лодыри собрались! Вот они где прохлаждаются! Любуйтесь, ваше величество! Вот как наш князенька дорогих гостей встречает! Уже хороши, еще за стол не садившись!

Богатырь тряхнул головой.

К нему – вполне наяву – приближались настоящий Яр-Тур и настоящий Лю. Никакой женщины в челноке, уже вытащенном на берег, не было, и бык, привезший Бедного Монаха, был не красный, а самый обыкновенный, бурый. Только вот лицо у короля осталось белым.

За побратимами мелкими шагами поспешала гувернянька Апокалипсия Армагеддоновна с хворостиной в руке. Ради праздничка ведьма принарядилась в платье с петухами. Голову же она украсила немыслимой прической в виде корабля с парусами.

– Нет слов сказать, как я рад вас видеть, сэр Джихар! – тихо сказал король и попробовал поклониться, но чуть не споткнулся. Лю Седьмой успел поддержать его.

Жихарь вскочил, подбежал к побратимам, обхватил их за плечи. Тут же к нему присоединился Сочиняй-багатур.

– Что с тобой, братка? – вместо привета вскричал Жихарь.

– Достойный Яо Тун утомился с дороги, – пояснил Бедный Монах.

– Xa! – воскликнул Сочиняй. – Говори! Сочиняй все видит: Камелот-каган у себя много крови пролил! Сейчас лечить буду, трава башкильдым варить, баранья мозга кормить!

– Успокойтесь, сэр Сочиняй! – улыбнулся Яр-Тур. – Сэр Лю внимательно осмотрел эту пустяковую царапину…

– Да, – склонил голову Бедный Монах. – Яо Тун-ван уже не нуждается ни в каком лечении…

– Сейчас мы его в баньке попарим, – сказал Жихарь.

– Оставьте, сэр брат. Боюсь, что баня не пойдет мне на пользу. – Улыбка у короля тоже была какая-то бледная. – Поздравляю вас с наследником. Теперь вы можете быть спокойны за судьбу державы… В отличие от меня…