Когда малыш снова затих, провалившись в тяжелое забытье, Щербатая встала и побрела в кладовую. Ночь была так темна, что ей пришлось полностью положиться на свой чуткий нос, чтобы найти нужные травы. Полынница слабо зашевелилась во сне, приподняла голову.

- Как он? - спросила она осипшим со сна голосом.

- Жар начался, - шепотом ответила Щербатая, отыскав нужную траву.

- Облачишка! Деточка моя!

Щербатая вздрогнула и даже выронила траву от испуга. Обернувшись, она увидела, что в палатку протискивается Крапивка. Шерсть несчастной матери стояла дыбом, в обезумевших глазах плескался ужас.

- Я хочу его видеть! - пронзительно завизжала Крапивка, поймав ошеломленный взгляд Щербатой. - Я должна!

Полынница выскочила из своего гнездышка и преградила ей путь.

- Крапивка, опомнись, - спокойно и веско сказала она. - Сейчас глубокая ночь, ты перебудишь все племя! Никто не вправе отказать тебе видеть сына, ты обязательно проведаешь его - но только завтра, хорошо? Сейчас его нельзя тревожить.

- Но я должна его увидеть! - не слушая, завыла Крапивка. - Сейчас же!

- Нет, не сейчас, - все так же мягко повторила целительница. - Облачишке нужен отдых. Даю тебе слово целительницы, что если ему вдруг станет хуже, мы тут же тебя позовем.

Крапивка замялась, не зная, что предпринять, но потом все-таки со вздохом повернулась и вышла из палатки, волоча за собой хвост. Щербатая с облегчением перевела дух. Она прекрасно понимала состояние несчастной матери, но сейчас ей было не до нее.

- Страшно представить, что она сейчас переживает, - очень тихо сказала Полынница, подходя к Облачишке. Взглянув на раненого, она помрачнела и покачала головой. - Щербатая, - прошептала она, не поднимая глаз, - рано или поздно тебе придется смириться с тем, что не каждого больного можно спасти… Бывают безнадежные случаи.

- Возможно, но этого котенка я спасу! - отрезала Щербатая, не глядя на нее. - Я дам ему одуванчик. Это снимет жар и поможет малышу уснуть покрепче. Сейчас ему нужен покой.

Полынница без особой надежды кивнула.

- Хорошо… Можешь добавить щепотку бурачника, - предложила она.

Щербатая не стала спорить. Разжевав травы, она аккуратно засунула получившуюся кашицу между стиснутыми зубами Облачишки и сжала ему челюсти, помогая проглотить лекарство.

Казалось, этой ночи не будет конца. Щербатая сидела над подстилкой раненого, время от времени давая ему новую порцию лекарства. Она не жалела целебных трав и не думала о том, что в кладовых почти не осталось запасов. Сейчас для нее было важно только одно - Облачишка должен жить!

Когда небо между ветвями деревьев начало робко светлеть, в палатку бесшумно протиснулся Клокастый.

- Как он? - просипел он чужим, изменившимся до неузнаваемости голосом.

- Из последних сил сражается со смертью, - глухо ответила Щербатая.

Острая боль сжала ее сердце, когда она увидела, как Клокастый склонился над раненым. Его плечи сгорбились, глаза потухли. Он сидел долго, не говоря ни слова, потом встал и, даже не взглянув на Щербатую, как тень, пошел к выходу. Она нагнала друга возле камней, заглянула в глаза.