— Что последнее вы помните?

Алиса садится и старается не заплакать.

— Я… Дело было вечером в субботу, тринадцатого. Почти три дня назад. Где Жюли Рокваль?

— Та женщина, которая в тот вечер сопровождала вас на ферму к отцу?

— Да.

— А мы как раз надеемся, что вы сможете ответить на этот вопрос.

Алиса чувствует себя совершенно потерянной. Она вспоминает. Находка в сарае… Перевязанные трубы… Она лежит на траве, отец стоит перед ней, целится в нее из ружья. Но после этого — ничего. Черная дыра.

— Думаю, что отец сделал с ней что-то плохое. Она стояла перед дверью в коровник, а потом исчезла.

Брока скептически поглаживает свою козлиную бородку.

— Вы совершенно ничего не помните после того вечера тринадцатого? Ни полицию, ни допросы, ни как вас обследовали?

У Алисы возникают самые ужасные предчувствия.

— Полиция? Допросы? Но… Где мой психиатр? Где доктор Грэхем? Я хочу поговорить с ним! Что случилось?

— Прежде чем я отвечу на все ваши вопросы, попрошу вас прочитать вот это. Не спешите, я хочу, чтобы вы хорошенько все поняли.

Он протягивает ей листок бумаги. Он следит за каждым ее жестом, за каждой реакцией на его слова, он копается в ее сознании. Алиса пытается успокоиться и внимательно читает первый и второй абзацы статьи 122.1 Уголовного кодекса:

— «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое в момент совершения им поступков находилось в состоянии психического или нервно-психического расстройства, повлекшего за собой утрату рассудка или контроля за своими действиями…»

Она внезапно замолкает, но доктор побуждает ее продолжать.

— «…лицо, которое в момент совершения им поступков находилось в состоянии психического или нервно-психического расстройства, повлекшего за собой утрату рассудка или контроля за своими действиями, остается наказуемым; однако при определении меры наказания или установлении режима суд должен принимать во внимание это обстоятельство».

Алиса поднимает голову:

— Что это значит?

— Это значит, что в ближайшие шесть недель вы будете находиться под моим наблюдением и наблюдением двух моих коллег с тем, чтобы мы могли оценить степень вашей ответственности и понять мотивы ваших поступков.

— Каких поступков?

— Я должен также уточнить, что, в отличие от того, чем занимался ваш бывший психиатр, в мою задачу отнюдь не входит лечение и что содержание всех наших бесед будет передаваться судье. Мне придется также передать ему отчет с данными, полученными в ходе психиатрической и медико-психологической экспертизы, и, главное, сообщить вашу биографию. Вы все это понимаете, мадемуазель Дехане?

Алиса выпрямляется:

— Я… не понимаю. Я хочу поговорить с… с доктором Грэхемом. Он… сможет все объяснить вам и…

Эксперт со вздохом складывает лежащие перед ним листочки.

— Ваш психиатр умер.

Алиса закрывает глаза, слова эхом отдаются в ее голове и разлетаются, как осколки стекла. Это все дурной сон. Она проснется, найдет своего врача, они вместе что-то придумают.

— Отчего?

Брока слегка наклоняется. Поразительные изменения в поведении девушки в течение этих трех дней могут быть вызваны целым рядом причин. Истерия, истерический невроз со склонностью к театрализации, расстройства личности или, в случае особой извращенности, симуляция диссоциативного расстройства личности. Брока не допускает, чтобы увиденное как-то повлияло на него. Он уже имел дело с симулянтом, который откусил себе язык, чтобы изобразить кризис, а американские исследователи установили, что умные люди вполне могут симулировать ДРЛ.