Голос боярыни звучал властно, но, в то же время, как-то мягко. Елена Филипповна славилась своей добросердечностью, и даже муж её, Фёдор Ярославович, не разрешал ей слишком много времени проводить с сыновьями, дабы не разбаловала парней. Только со средним, Михаилом, она могла видеться, сколько душе угодно. О том, что Михаил будет изгнан из рода, стало известно уже давно, а потому характер и судьба мальчика отца не волновали.

Катрин сняла шляпку и поклонилась в пояс в знак приветствия.

— Прошу прощения, госпожа, — сказала она. — Я только из Арзамаса, дорога неблизкая. Как приехала, так к вам сразу побежала. Новости хорошие: Михаил в безопасности. Доставлен, куда велено.

— Садись, рассказывай, — велела Елена Филипповна, снова усаживаясь на скамейку.

Катрин устроилась рядом на приличествующем расстоянии и вкратце, не вдаваясь в излишние детали, которые могли обеспокоить боярыню, рассказала о случившемся.

— Ну слава Богу, — вздохнула Елена Филипповна. — Катрин, ты оказала нам неоценимую услугу. Знаю, это было опасно, а потому твоя храбрость достойна награды. Я не останусь в долгу.

— Я служу роду, госпожа, — склонила голову девушка.

— Как ты думаешь, Катрин… — боярыня слегка замялась. — Как думаешь, каково Мише там будет? Ты уверена, что он в безопасности? Арзамас совсем близко. Если старик начнёт искать… Почему отец не отправил его на Урал?

— Не могу знать, госпожа. Полагаю, Михаил в безопасности. Но придётся ему тяжело в жизни, он совсем не приспособлен к тому миру. Впрочем…

— Что? Не томи.

— При последнем нашем разговоре мне показалось, что он сильно изменился. Повзрослел что ли. Я просто не узнала его. Словно другим человеком стал. Никогда не видела, чтобы люди так менялись за столь короткое время. И ещё. Когда мы отбивались от похитителей… — Катрин остановилась. — В общем, есть подозрения, что он — энергетик.

Боярыня изменилась в лице. В глазах мелькнул страх.

— Что? Нет, такое не возможно… Его отец… Э… Ты уверена? — тихо проговорила она.

— Я не уверена, госпожа, но есть некоторые основания так считать. Кроме того, должна вас уведомить: батюшка ваш полагает, что вам тоже грозит опасность. Вам следует бежать.

Боярыня презрительно фыркнула:

— Бежать? Вот ещё чего удумал. Никуда я не побегу. И никакой опасности мне не грозит — вздор! Этот старый осёл не посмеет причинить мне вред. Уж я-то его знаю, как облупленного. Так и передай батюшке. Пусть не беспокоится. Лучше бы о внуке побеспокоился, чтоб ему условия нормальные обеспечить, а то загнал в какую-то дыру почти без средств к существованию. Где ему там работать? Вместе с черню всякой на заводе надрываться, чтоб помереть в сорок или калекой стать?

— Я передам, — Катрин встала, поклонилась. — Будут ещё поручения?

— Послушай, Катя, — боярыня умоляюще поглядела на девушку. — Не могла бы ты приглядеть за ним? Мало ли… Мальчик же совсем один, в незнакомом городе, среди всех этих невежественных простолюдинов. Неспокойно на сердце у меня. Ох, неспокойно. А о том, что у Миши могут быть способности, никому не говори. Даже батюшке. Чтоб это строго между нами осталось. Ясно?